Исповедь «иностранного агента». Как я строил гражданское общество. Игорь Евгеньевич Кокарев
Джоан будет его добрым ангелом. Наши судьбы еще не раз пересекутся…
Как-то во-время обычной осенней ангины, когда я валялся в постели с перевязанным горлом, раздался неожиданный звонок в дверь. На пороге стоял вгиковский сердцеед, высокий блондин с режиссерского с кукольно красивой балериной и актрисой Наташей Богуновой. Саша Стефанович! Мы с ним даже толком не знакомы!
– Вот, пришли навестить больного товарища. – И торт уже вручен хозяйке.
Я эту пару вообще-то до сих пор видел издалека, на просмотрах или в буфете. Оказывается, мы товарищи! С гордостью смотрю на свою супругу.
Через минуту этот писаный красавец уже сидел на краю кровати, рассказывал смешные анекдоты, вел светскую беседу. Что ж, может быть действительно это начало большой дружбы? Но визит продолжения почему-то не имел. Чем-то мы его разочаровали. А может быть потому что Стефанович вскоре сосредоточится на набиравшей популярность новой диве нашей эстрады – Алле Пугачевой, и певица станет его законной женой. И снимет он с ней тот самый фильм – «Женщина, которая поет». Мы больше с ним никогда не пересечемся по жизни. Но привкус чужой незаслуженной мной известности будет сопровождать меня долгие годы. Впервые почувствовал его я именно в тот сумеречный осенний день…
Мой шеф Николай Алексеевич не только часто приглашал к себе в гости, благо, что дом кинематографистов стоял рядом со ВГИКом, где за чашкой чая мы много разговаривали о разном, но и рано подключил аспиранта к своему семинару «Кино и зритель», очевидно, готовя себе смену. Николай Алексеевич вел занятия академично, студенты должны были в тетрадочку записывать его воспоминания об Обществе друзей советского кино, рассуждения о ножницах художественного вкуса, статистику проката фильмов из ежемесячного бюллетеня Госкино для служебного пользования и многое другое, что в недалеком будущем составит самостоятельную дисциплину «Социология кино». Мне повезло в том смысле, что социология только начиналась в пору хрущевской оттепели после почти сорокалетнего перерыва, и мне, тоже начинающему, было легко, мы росли вместе.
Николай Алексеевич собирал вокруг себя энтузиастов возрождения социологического подхода к киноведению со всех концов Советского Союза. Ему же хватило сил и авторитета провести в СК первую после 30-х годов конференцию на темы «Кино и зритель». Он ставил на меня, как своего помощника и единомышленника. К тому времени я уже всерьез был увлечен социологией, со студентами мы опрашивали зрителей после сеанса, я учился анализировать их ответы, разбивая на группы-типы. В ответ на разосланные по стране приглашения на конференцию пришло много социологических материалов о зрительской аудитории, о разнообразии ее вкусов и о их социально-психологической детерминации.
Кстати, на этапе подготовки конференции я впервые почувствовал сопротивление системы. Несмотря на участие авторитетных ученых – ленинградского пушкиноведа Бориса