Исповедь «иностранного агента». Как я строил гражданское общество. Игорь Евгеньевич Кокарев

      Отец в дальних рейсах, он влиял на меня самим фактом своего существования. Авторитетом, которым пользовался на флоте. Инженер-механик, «дед», механик-наставник, парторг, ордена за труд. Не в торговле все же… В машинном отделении, в его каюте все было хорошо организовано. Его любили все, кто с ним работал. Мне это запомнилось, и я нес эту страсть к порядку в себе. Неосознанно, конечно. Может быть потому и выбирали старостой класса, председателем совета дружины школы, а моими подшефными были самые тертые хулиганы братья Лысенки. Пробьет час, и один из них в составе элитных войск КГБ будет штурмовать дворец Амина в Афгане, и умрет от ран в неполные 50 лет. Прощаться с Мишей приедет весь класс постаревших одноклассников.

      С корешем моим, Юркой Марковым, на заросшем виноградом балконе, с которого была видна синяя полоска моря и Военная гавань, готовились к выпускным экзаменам. Спорили о смысле жизни, о мирном человечестве без оружия и войн, ощущая себя частью гигантской машины, несущейся к коммунизму. И движение это все больше захватывало меня, я видел светлое будущее как собственную цель.

      Время выбора профессии наступало на пятки. От этого выбора зависит, получится жизнь или нет. Как не ошибиться? Жестокая истина: не найдешь свой путь, проиграешь жизнь. Причем, даже не заметишь, что проиграл… Почему этому не учат в школе? Способность раннего выбора – признак таланта. И еще чего-то, имеющего отношение к силе характера, к воле и целеустремленности. Голос призвания – великая сила. Данная от природы или внушенная. Мальчишки и девчонки, мы еще не знаем ни своих способностей, ни капризов взрослой жизни, полной компромиссов и вызовов.

      Другой мой друг, Игорь Кириченко, не обременялся нашими сомнениями. Он уже знал, что будет химиком, и в этом было его счастье. Станет профессором одесского университета, будет преподавать в Алжире на французском, потом снова мирно жить в Одессе и преподавать в родном университете. Передаст кафедру своей ученой дочери, тоже химику, будет любоваться рослым, красивым и умным внуком, получит, наконец, от своего университета квартиру в элитном доме на высоком берегу Отрады, въедет в нее и знойным летом, войдя в те же волны, что и 70 лет назад, умрет от разрыва сердца… Какая прекрасная жизнь.

      Во времена нашей юности Одесса была русским городом с еврейско – украинским акцентом. Порто-франко в каком-то духовном смысле. Нормальные люди общались цитатами из «Двенадцати стульев», хотя книги официально не существовало. Остапом Бендером вошла в сознание эпоха НЭПа, оставив за скобками кровавые роды советской власти. А нынешнее время форматировал Жванецкий. Миша видел мир глазами застенчивого интеллигента, рассказывающего, как пройти на Дерибасовскую, пожимающего плечами на того полковника в отставке, что выращивал на даче ранние овощи для Привоза, удивлявшегося глупому доценту, которого довел до бешенства прямодушный