Исповедь «иностранного агента». Как я строил гражданское общество. Игорь Евгеньевич Кокарев
на подъем сельского хозяйства в Молдавию, он тоже безропотно подчинился. Конечно, это не лагерь и не допросы с пристрастием. Директор машино-тракторной станции в Молдавии в Дубоссарах ремонтировал комбайны вместо судовых двигателей. За что получил орден Трудового Красного знамени. Он тоже не задавал вопросов… А я? И я ведь туда же! По призыву комсомола с флота в степи казахские на комсомольскую стройку. Добровольно! С энтузиазмом!
– Идиот, – думала команда судна, с которого я сходил на берег, чтобы не вернуться.
– Романтики, – писали в газетах.
Но добровольцы 41-го меня поймут. Правда, они не вернутся из боя. А я еще вернусь…
«Философия истории» Гегеля – книга из списка для обязательного чтения. «Свобода как осознанная необходимость», почерпнутая оттуда, казалась приговором. Она вела в моем сознании как раз к ним, принявшим пытки и лагеря как служение партии. От Гегеля осталось еще и понимание истории как необратимого прогресса, как развития – вперед и выше. Что после нас, то и лучше. Об этом говорил и технический прогресс.
О том, что человеческая история виляет, заходит и в тупики, бредет в потемках, поворачивает вспять и может вообще идти к самоуничтожению, я узнаю позже. Пока душа искала применения. Огарев и Герцен когда-то на Воробьевых горах дали клятву «пожертвовать жизнью на избранную нами борьбу…» Где моя борьба? Еще не ведал, но быт, семья, уют, благополучие уже не стоили того, чтобы потратить на них жизнь.
«Над седой равниной моря ветер тучи собирает. Между тучами и морем гордо реет Буревестник, черной молнии подобный. То крылом волны касаясь, то стрелой взмывая к тучам, он кричит, и – тучи слышат радость в смелом крике птицы. В этом крике – жажда бури! Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат тучи в этом крике».
Вот оно, счастье! Туда, в бурю!
Но жизнь внесла свои поправки. В том году объединили мужские и женские школы, и эта внезапная близость, случайные прикосновения, лукавые взгляды, девичьи запахи сбили с толку. Неожиданно стало стыдно ходить по улицам. Почему-то взгляд сам собой стал следить за красивыми ножками, пуще того, стал забегать им под юбку. И нет сил противостоять этому наваждению. Книга или танцы? Вот субботняя дилемма. Битва духа с плотью.
Спас отец. Догадывался ли он о моей мучительной борьбе? Не знаю. Но он отвел меня к своему товарищу, директору детской спортивной школы, ДСШ №1, и это был правильный воспитательный ход. Не мой выбор, но правильный. Спорт не только отвлек внимание от игры гормонов, не только укрепил мышцы, но и навсегда подарил образ жизни. Непередаваемо это чувство превосходства над толстым, неуклюжим человечеством. Вечерами в Воронцовском переулке, что возле Дюка и Потемкинской лестницы, разгонялся на турнике в большие обороты и сальто прогнувшись. Привыкшее к работе тело и в 60 вынесет меня на двойное сальто, и в 75, привычно вложив ладони в кольца, поднимусь из виса в упор и в угол, и выжму стойку, не дрогнув.