Берегини. Элина Лисовская
увидел. И она, случись мне погибнуть в бою, с радостью взошла бы на мой костер. Но так вышло, что Гудрун умерла первой. Много лет я не хотел знать других женщин, потому что помнил ее. – Он помолчал немного, потом посмотрел на девушку: – Ты напомнила мне мою Гудрун. Такая же красивая, как она.
Весна сидела ни жива, ни мертва. Только в животе было холодно. Она уже поняла, к чему ведет речь северянин.
– Я бы взял тебя уже сегодня, но не хочу поступать с тобой, как обычно поступают с рабынями. Еще есть время до прихода датчан. Думай.
Девушка молчала. Потом робко глянула – бородатый жених не был ни красив, ни молод – и попросила тихонько:
– Позволь уйти. Ждут меня.
Лодин протянул руку, забрал у нее тяжелый котел и зашагал по тропе к дому. Весна, понуро склонив голову, брела следом.
Глупая, о любви возмечтала…
Поздно вечером Эйвинд конунг сам пришел в покои побратима. Встал у порога, наблюдая, как Асбьерн укладывает в походный сундук теплый плащ и куртку из кожи, потом спросил:
– Все ли готово к отплытию?
– Снекку загрузили еще до сумерек, – отозвался ярл. – Кормщиком Торд пойдет. С собой взяли припасов и на обратный путь. Если вдруг удача от нас отвернется…
Он не договорил. Эйвинд помолчал немного и сказал:
– Я был у Хравна. Он вытащил руну и сказал, что словенская девчонка не врет.
– А о прочем ты тоже спрашивал? – поинтересовался Асбьерн.
– О предательстве я с ним говорить не посмел, – признался ему конунг. – Не хотел старика тревожить. Попросил ответа о нашей с тобой судьбе, но получил лишь пустую руну.
– Руну Одина, – поправил его ярл. – Это руна Судьбы, долга, предначертания, говорящая о неизбежности того, что суждено. Мне она тоже выпадала не раз.
Некоторое время побратимы молча смотрели друг на друга. Потом Эйвинд сказал:
– Я бы хотел, чтобы ты ошибался. Но если нет, то чем мы прогневили богов? Почему нас обрекли на неверие своим же людям?
– Я думал об Олаве, – проговорил Асбьерн. – Многие приходили к нам и оставались, вставали под твою руку и обретали здесь дом. Кто-то из них мог раньше служить Стервятнику. Или служит ему до сих пор.
– Что до меня и моих людей, тут все ясно, – поразмыслив, сказал Эйвинд. – Вряд ли Олав будет спать спокойно, зная, что один из сыновей Торлейва конунга выжил, и род не угас на бесплодном острове. Но не пойму, зачем ему желать твоей смерти, ярл?
– Не знаю, – покачал головой Асбьерн. – Может, потому что в трудное время на помощь пришел и поклялся отцу твоему в верности, а тебе стал побратимом? Или потому, что готов на все ради того, чтобы ты исполнил свое обещание и вернул то, что было утрачено?
– Может, и так, – ответил Эйвинд конунг. – А может, и нет. Как бы то ни было, об одном прошу: будь осторожен, брат.
Далеко на западе есть острова, которые викинги называют Хьяльтланд, или земли скоттов. Сами же скотты называли свое королевство Далриада.
С давних времен люди там разделились на кланы,