Замок на скале. Симона Вилар
заслуживаете смерти. Люди графа Ангуса уже послали к нему гонца в Эдинбург. И если сэр Арчибальд Дуглас не сможет из-за увечья явиться сам, я не сомневаюсь, какой приказ получат его родичи и слуги в Линлитгоу.
– Милорд Олбэни, не кажется ли вам, что вы сгущаете краски? Дугласы старинный род, и все они – опоясанные рыцари. Вы же представляете их как диких горцев, только и помышляющих о крови.
Александр Стюарт, герцог Олбэни, приоткрыл дверь своих покоев и постоял какое-то время, прислушиваясь. Затем вернулся на прежнее место и, не глядя на Бекингема, заговорил:
– Дугласы – один из древнейших родов Шотландии. Ни Рэндольфы, ни Драммонды, ни Гамильтоны никогда не имели такого влияния, как это семейство. И ни один другой род так не славится своей кровожадностью и жестокостью. Предок нынешнего графа Ангуса Уильям Дуглас Геллоуэйский уморил голодом в своем замке Эрмитедж лорда Рэмзи только за то, что лорд получил из рук короля должность, на которую метил сам Дуглас. Еще один из Дугласов, также Арчибальд, казнил своего пленника Мак-Лелана во дворе замка, сразу после того, как к нему прибыл посланец короля Патрик Грэй с просьбой о помиловании его родственника. Причем Арчибальд Дуглас потчевал сэра Патрика ужином в то время, когда Мак-Лелану отсекали голову, а затем распорядился подать ее на золоченом блюде, когда стали сервировать десерт. Вы сами видите, жестокость Дугласов не знает пределов, особенно когда им кажется, что задета их честь. В этом случае даже покровительница рода святая Бригитта не в силах остановить их мечи. Поэтому, если вы не поспешите скрыться, ваша жизнь не будет стоить ни грота[21].
– Бог мой, милорд Олбэни, уж не хотите ли вы меня снова напугать?
– Нет. Но я хочу, чтобы вы были благоразумны. Я говорю вам все это не из какой-то особой симпатии, а потому, что вы мне нужны. Так что не обольщайтесь. Добавлю только, что если вы сегодня смогли устоять против львенка Дугласов, то не стремитесь оказаться в когтях льва.
– Но ведь я посол английского короля! Ваш государь покроет себя несмываемым позором, если позволит Дугласам…
– Сэр Генри! Вы начинаете меня утомлять. И я последний раз говорю вам: уезжайте. Ибо мой братец Яков и пальцем не пошевелит, чтобы удержать свору Дугласов.
Бекингем медленно допил вино и опрокинул рог.
– Чем же я так не угодил королю Якову?..
– А кто говорит, что вы не угодили именно королю Якову?
Олбэни даже хихикнул и хитро прищурил глаза. Казалось, ему доставляет удовольствие видеть, как меняется лицо его английского гостя. Тот явно все понял, хотя поначалу и выглядел растерянным. Перехватив взгляд Олбэни, он скупо усмехнулся.
– Клянусь благостным небом, мне никогда не пришло бы в голову, что Эдуард Йорк может так возненавидеть потомка Плантагенетов из-за какой-то низкородной шлюхи…
Олбэни покачал головой.
– Если вы, лорд Стаффорд, когда-нибудь до срока лишитесь жизни, то это наверняка произойдет из-за женщины. Ну что же, вы решились? Здесь в прихожей околачивается этот ваш оруженосец,
Грот – шотландская серебряная монета достоинством четыре пенса.