Петр Первый. Владимир Буров
у этого парня рожей:
– Лучше трахаться, а не наоборот, драться, – но решил, что не только некоторые, но и вообще, многие могут обидеться. Ибо парень уже пользовался заслуженной симпатией публики, как будто был артистом из соседней Слободки.
Кинули, как обычно жребий на чем лучше драться:
– На колах, на шпагах или просто так вручную.
И выпало на шпагах.
– Что за новая мода пошла, – даже разочаровались спервоначалу некоторые, – ибо:
– Заколоть человека недолго, а драться можно – пусть и не как в Англии по полутора суток – но час или два – запросто.
У парня, к удивлению, не только многих, но и вообще:
– Всех, – нашлась где-то между складок одежд шпага, но учебная – эспадрон.
– Заколоть можно, – сказал Василий, а Иван добавил:
– Разрезать напополам никогда.
Они сделали несколько выпадов, и шпага у Степана вырвалась из рук. Он так и сказал со смехом ответившей толпе:
– Лапа-то выросла из-за шрама, а шпага осталась прежней, никак не сменю на более толстую. Если никто не против, я сменю правую на левую.
– Да, конечно, – ответил парень, но чуть позже.
– А сейчас? – улыбнулся Степан.
– Сейчас я тебя пока что убью, – и он так со свистом резанул над головой присевшего за своей шпагой Степана, что несмотря на то, что эспадрон этого парня не обладал лезвием, а мог только колоть – часть некоторых волос, или наоборот:
– Некоторая часть его волос взмыла над головой, как стайка испуганных случайным прохожим воробьев.
Толпа ахнула. А Степен, как было отмечено зрителями:
– Даже не позеленел.
Степан – тем не менее – перехватил шпагу в левую руку, и хотел пропустить ее через тело оппонента, пока тот, повернувшись – нет, не задом, а:
– Боком разглагольствовал с благодарной его концерту публикой местного масштаба. – И успел не только пригнуться, но и вообще: упал на спину.
– Так быстро! – удивились многие, а Иван даже констатировал:
– Я бы так быстро даже на поле не успел сесть при неожиданном поносе.
Василий добавил:
– Я бы тоже, в том смысле, что не смог бы поймать очередного любовника моей любимой девушки.
– Ты хоть кого-нибудь поймал?
– Нет.
– Может быть, их никогда и не было?
– Зачем мне их нарочно придумывать? – удивился Василий.
– Чтобы имело смысл.
– Какой?
– Быть первым.
– Я и так всегда первый, – сказал Василий, и предложил незнакомцу, назвавшемуся – хотя никто всё равно не понял, что сие должно значить – Робин Гудом, и взявшему в плен Степана, сбив его с ног прямо из партера, ударив по задним лапам:
– Испробовать и его.
– Зачем? – не понял парень.
– Дак, естественно зачем, хочу пусть не как все, но по крайней мере, как некоторые записаться под твой Веселый Роджер.
– Я говорил про Весёлый