Учебник рисования. Максим Кантор
А одновременно повалят туда туристы, толпами повалят. Из Магадана примчатся в Тольятти на современное искусство смотреть. Думаете, не примчатся? А куда они еще смогут из Магадана поехать – ехать-то все равно больше некуда. То-то.
Словом, жизнь кипела. Гости столицы поражались новым витринам, рекламе, ресторанам, творческим дерзаниям. Мало одного «Открытого общества», либеральные институции организовывались ежечасно. Взять хотя бы учрежденную Академию Свободного Творчества Московского Авангарда (АСТМА). Но одном дыхании провели собеседования, набрали студентов. Или – если уж кто о других институтах не слышал – Центральный Университет Современного Искусства и Мейнстримного Авангарда (ЦУСИМА). А если вам и это название ничего не говорит, так вы хотя бы обратите внимание на Московский Аналитический Либеральный Институт Нового Авангарда (МАЛИНА). Да-да, это именно там Труффальдино и Шайзенштейн ведут семинары. Мало в какой стране демократические и либеральные центры множились с такой быстротой. Дискуссии, встречи, споры – и без конца. Банки выдавали кредиты на открытие подобных клубов и обществ, западные институты присылали специалистов и приглашали на конференции (то есть давали моральный кредит) – и результаты поражали. Попробуйте поспорьте с фактом, что общество стало свободнее и прогрессивнее.
– Да, согласен, – сказал Леонид Голенищев в беседе с Павлом, – это, если угодно, культурный «план Маршалла». В экономике он сработал блестяще. Рыночная экспансия, провоцирующая дальнейший рост. Я даю тебе в долг, а ты, чтобы мне долг отдать, вынужден не на печи лежать, а много работать. Пусть так. Но беды здесь я не вижу.
И кто бы усмотрел тут беду? Что толку спорить, если весь мир давно живет так – и хорошо ведь живет. Если Павел и продолжал спорить, то, скорее всего, просто по причине характера, доставшегося от деда. Его спрашивали: как вам Джаспер Джонс? А он отвечал: по-моему, пустой и бессмысленный художник.
– Но он же во всех музеях мира!
– Ну и что? Разве он от этого умнее стал?
– Но ведь он гений!
– Неужели гений?
– Безусловно!
– Как Леонардо?
– Для своего времени.
– Тогда скажите, какая мысль – плод сознания Джаспера Джонса – вас поразила?
– Его, между прочим, признали гением знатоки всего мира – и такой признал, и сякой, и даже этакий тоже признал.
– А предпринимателя Тофика Левкоева признали и президент, и премьер-министр. Он что, от этого стал честнее?
– Да как же можно равнять дельцов – с художниками?
– А в чем разница? И то и другое – предпринимательство.
Договориться с оппонентом Павел не мог: решающим всегда оказывалось то, что многие неизвестные Павлу люди признали Джонса (или кого-то другого) значительным. Эта расписка, выданная Джонсу свободным обществом, была убедительнее любых доводов – ведь именно такие расписки выдавало общество и до того, и никогда не ошибалось. А если художественная