Двойник маркиза де Сада. Для тех, кто выпил в 90-е. Тимур Ясинский
Вот и сейчас… КОНЕЦ ПРИМЕЧАНИЯ.
Сен-Жермен вытащил из кармана американский карабин. Лоб дворецкого, как говорится, покрылся испариной, когда он услышал клацанье затвора. Он посмотрел на Калиостро: тот с безразличным видом колупал ногтем изумруд на портсигаре, подаренном ему царицей Савской.
– Герцог Альба был прав, – хмуро сказал Сен-Жермен. – Хороший слуга – мертвый слуга. Это знак, мужики.
Дворецкого била дрожь.
– Тяжелая это мысль, – вздохнул граф и ткнул стволом Сергея в грудь. – Мне неразбавленный мартини, графу – коньяк, маркизу – пиво. И все это prestissimo. Считаю до трех.
«Мне было всего двадцать семь», – подумал дворецкий.
– 999… 998… 997…
Сергей неподвижно стоял под дулом карабина. Постепенно до него начал доходить смысл происходящего.
– 991… 990… 989…
Сергей все еще не верил.
– 987… 986… 985…
Сергей сделал шаг в сторону. Сен-Жермен не двигался.
– 983… 982… 981…
Хлопнула дверь: дворецкий пулей вылетел из залы. Калиостро зевнул и посмотрел на часы. Сен-Жермен продолжал считать, глядя в пространство.
Время шло…
– 570… 569… 568…
Калиостро посмотрел по сторонам: маркиз куда-то исчез.
Было скучно.
Время шло…
2.6. Лейб-медик Евгений
Дворецкий Сергей вбежал с подносом на счете «178». Граф опустил карабин.
– То-то же, – надменно сказал он, взяв с подноса бокал мартини.
Сергей подошел к Калиостро и предложил рюмку. Калиостро не погнушался.
– Я не сторонник насилия, – пояснил он. – Просто очень люблю коньяк.
Дворецкий озирался вокруг. На подносе одиноко возвышалась баночка «Белого медведя».
– Скорее всего, он на карнизе, – подсказал Сен-Жермен, допивая остатки мартини.
И действительно, де Сад пританцовывал за окном, развязывая галстук и мурлыча себе под нос «Бабье лето» Джо Дассена.4
– Не угодно ли вашему сиятельству повременить со стриптизом и выпить немного пива? – предложил Сергей. Маркиз удивленно вскинул брови:
– Ух ты! И кого мне за это благодарить?
– Их сиятельство, ваше сиятельство.
– Очень мило, Джузеппе. Мелочь, а приятно. Вы никогда не бросаете друзей в биде. «Bear beer», ишь ты.
– Это от меня, от меня! – Сен-Жермен тыкал себя пальцем в грудь.
– Ах, вот оно что, – де Сад скис. – Ну что ж, мерси вам, Сен-Жермен.
Он вылил пиво в рот, вытер усы, буркнул: «Сплошные консерванты!» – и швырнул жестянку вниз:
– Балалайку!
Дворецкий уже держал балалайку наготове. Маркиз взял инструмент и самозабвенно закрыл глаза. Через секунду молодецкая удаль выплеснулась наружу:
Белое на белом, все становится пенным,
Все становится желтым, как медь.
Все становится пивом, превращаясь в кошмар,
Меня пугает каждый «Белый медведь» —
Пора
На самом деле, конечно, это песня Сальваторе (Тото) Кутуньо, но он все-таки пел про Африку, а вот про l’ete indien – именно Дассен.