Любовь и ненависть. Анна Сергеевна Байрашная
там из последних сил, хватаются за рыхлую почву.
Как только Энисе подошла к девушке, чтобы забрать малы—
ша, госпожа Сабиха прокричала:
– Энисе, не смей трогать ребенка! Не смей!
Увидев, что женщина воспротивилась его приказу, господин
Бора ударил жену и прогрохотал, словно раскат грома:
– Убейте его! Убейте его!
– Что? – испуганно пробормотали женщины. Их потрясли
слова господина. Его хладнокровное и ледяное сердце сковало
всех находящихся там людей. После этих разрушительных фраз
мужчина вышел из комнаты. Вскоре туда вошли двое охранни—
ков. Один из мужчин подошел к госпоже Сабихе, а другой
к девушке и жестоко схватил ее. Потом Энисе забрала ребенка.
Белькиз рыдала, вырывалась из лап мужчины и кричала из
последних сил:
– Нет, нет, нет! Прошу тебя, умоляю! Мой сын! Нет! Нет! —
Она все хваталась за пеленку, в которую был завернут ее ребе—
нок. Девушка громко плакала и кричала. Госпожа Сабиха тоже
обливалась слезами, билась и кричала, разрывая себе горло:
– Отпусти меня, ничтожество! У тебя что, совсем нет сердца?
Отпустите! Мой внук! Нет! Нет, нет, нет! Куда ты его уносишь?
Отпусти меня!
Охранник стоял и чуть не плакал, но все же не переставал
держать женщину. Он не выдержал и сказал, смотря в ее несча—
стные глаза:
– Простите, госпожа, но если я вас отпущу, то меня убьют.
Я не могу ослушаться господина. Хотел бы, да не могу, про—
стите.
– Плевать я хотела на твои извинения! Да покарает тебя
Аллах! Чтобы вы все сдохли, вы хуже собак! Вы поплатитесь за
мучения моей дочери! Поплатитесь!
Сабиха смотрела на мучения своей дочери, как та, уставшая
после родов, пытается вырваться, заливаясь слезами.
Пока все пытались успокоить женщин, Энисе отнесла ре—
бенка по адресу, написанному на том листке. Она подошла
к небольшому старому каменному дому и постучала в выкра—
шенную в голубой цвет дверь. Младенец сильно плакал. Девуш—
ка пыталась его успокоить, но у нее ничего не получалось. В эту
пору стоял как никогда сильный мороз, он пронизывал до ко—
стей. Боясь застудить младенца, Энисе еще сильнее постучала.
Дверь отворила женщина. Ей было приблизительно тридцать
лет, черноволосая, не очень красивая, державшаяся за бадик. Она
усталым голосом спросила:
– Что тебе, милая?
Энисе взволнованно ответила, жалобно смотря на мальчика:
– Я от господина Бора. Он велел отдать его вам. Вы же
госпожа Горкем?
– Да, это я. Как зовут младенца? – Эта загадочная женщина
взяла на руки малыша и спросила: – Мальчик?
– Да, мальчик. Его мать хотела, чтобы его назвали Кааном,—
ответила ей девушка. Горкем, улыбнувшись, взглянула на Энисе
и сказала:
– Красивое