Забытое время. Шэрон Гаскин
благодарна судьбе за то, что рядом нет других взрослых свидетелей ее минуты слабости.
Но кому какое дело, что думают другие? Лицо Ноа порозовело – влажная кожа расцвела, а кривая улыбка сбила Джейни с ног, затмила всё. Будто на солнце смотришь. Может, мать была права, подумала Джейни. Есть силы, которым невозможно сопротивляться.
– Иди сюда, глупыш.
Она раскинула руки, отбрасывая прочь все – и платье, и свидание, и волнующую ночь, и, быть может, все волнующие ночи, что еще ей предстояли; она так и останется стареть миг от мига, застряв прямо посередке своей одной-единственной жизни.
Сейчас в ее объятьях – то, что поистине важно. Джейни поцеловала сына в трогательное влажное темя. В кои-то веки Ноа пахнул приятно.
Задрал к ней лицо:
– А моя другая мама скоро придет?
Глава четвертая
Андерсон открыл глаза и в панике заозирался.
Страницы. Где они? Куда он их задевал?
В комнате было сумрачно, в воздухе танцевала пыль. Вдоль стен громоздились коробки, наполовину забитые папками, – высились вокруг, будто Андерсон рухнул в могилу, а не просто опять задремал на кушетке у себя в кабинете. Окно высокое и узкое, как бойница; свет оттуда копьем падал на пол, и на груды книг там и сям, и на страницы рукописи, которые Андерсон в ярости отшвырнул накануне вечером. Он вскочил и принялся их подбирать. Подобрав, снова сел, положил рукопись на колени – громоздкая, словно кота на руки взял. Андерсон разгладил края, и бумажные уголки пощекотали ему ладони. Вроде ничего особенного, но в этой кипе бумаг – вся работа его жизни. Он отложил титульный лист и перечитал посвящение.
Шейле
Постарался почувствовать, что она здесь, с ним, но не почувствовал ничего; Шейла прикноплена к странице, как бабочка на булавке. Если вдуматься, смерть Шейлы, худшее, что случилось с Андерсоном в жизни, на каждодневной рутине почти не отразилась. А вот афазия, диагностированная пять лет назад, успела практически его уничтожить.
Он перевернул первую страницу. Ага, вот они, его слова:
Поверить в это нелегко, однако не исключено, что мы наблюдаем доказательства существования жизни после смерти.
Неразумно было бы предположить, что за ночь фразы сотрутся сами собой лишь потому, что Андерсону это пригрезилось, но все прочее, что с ним происходило, немногим разумнее. Вчера он говорил по телефону с библиотекарем лондонского Общества научных исследований, обсуждал хранение пожертвованных им архивов. Хотел удостовериться, что, хоть он и закрывает практику, его исследования останутся доступны всем серьезным ученым, которые могут счесть их полезными. Хотел сказать библиотекарше про новые документы, присланные из Норвегии Амундсеном, напомнить, что эти бумаги нужно архивировать как полагается, уже начал, но едва дошел до фамилии старого коллеги, фамилии в голове не обнаружилось.
– Документы оттуда, – вот какая постыдная фраза выскочила у него изо рта.
Библиотекарша, естественно, осталась в недоумении:
– То есть? Откуда – «оттуда»?
Перед глазами возникли фьорды, и леса, и норвежские женщины.