Забвение. Егор Юрьевич Куликов
висят медали. Много медалей: лёгкая атлетика, футбол, волейбол. Но больше всего медалей со сгорбившимся лыжником. Шкаф с повисшей на одной петле дверцей всё так же стоит у стены. Разве что кровать стала другая, и со стены сняли узорчатый ковёр, в который я так тщательно всматривался в детстве.
На кухне я увидел отца. Точнее, его фото с чёрной ленточкой в нижнем углу. Широколицый, с высоким лбом, взгляд суровый, а губы поджаты, словно обижен на кого-то. Он умер совсем недавно, потому как рядом стоят свежие цветы и лампадка.
Та женщина, которую я видел в детстве, изменилась до неузнаваемости. Она располнела. В пышных волосах появились пряди седины, а у глаз морщины раскинули паутину.
– Где был?
– Да с пацанами у Лесного стояли.
– И что вас тянет к этому ларьку, – недовольно бурчит мама. – А ну-ка дыхни… Ты снова курил?
Я промолчал.
– Подойди ближе.
– Мама, что ты начинаешь?
Мать встаёт со стула и направляется ко мне. Я отворачиваюсь, но она всё равно чувствует запах никотина.
– Кирилл, ну сколько можно тебе говорить, чтобы ты не курил.
– Да я всего пару затяг.
– Пара или не пара. С пары затяг всё и начинается. Не успеешь опомниться, как уже по две пачки будешь выкуривать, как твой отец, – и она с любовью смотрит на фото. – Обещай мне, что больше не будешь.
– Не буду обещать.
– Почему?
– Врать не хочу. Ты же знаешь, что я всё равно буду курить.
Мать смотрит на меня глазами, полными жалости и сожаления.
– Не справиться мне с тобой одной. Был бы жив отец, может быть, чего бы из тебя и сделали. А так… – она продолжает смотреть на меня, затем машет рукой и уходит в другую комнату.
Вечером я сажусь за книгу. Но чтение не идет. Всякие мысли лезут в голову. Странные мысли. О том, что же случилось между Славой и этими местными. О Кате. Но о ней почему-то думаю как-то вскользь, мимо. Как будто рикошетом задеваю мыслями и лечу к другой проблеме.
Отбрасываю книгу и подхожу к шкафу.
Открываю дверцу и из-под вороха тряпок достаю круглую металлическую коробку с печеньем на картинке. Обычно в таких коробках хранят принадлежности для шитья, но у меня тут хранятся деньги. Все деньги, сэкономленные мной за последнее время. Я открываю коробку и с ювелирной осторожностью достаю пачку банкнот с изображением Ленина.
Крупные купюры лежат снизу, мелкие сверху. Для успокоения души я пересчитываю и прикидываю в уме, а сколько же мне ещё надо, чтобы наконец-то купить своего двухколёсного коня. Ведь самые модные пацаны уже давно гоняют на мотоциклах, а я за рулём сидел всего пару раз. И проехал в своей жизни не больше ста метров.
Я всем говорю, что мне техника не интересна легко обхожусь без мотоцикла. Но всегда, когда я это говорю, что-то тяжёлое колит внутри. Словно совесть втыкает иголки в сердце со словами: зачем ты врешь? Ты же хочешь мотоцикл, просто у тебя нет столько денег. Зачем врать? Зачем?
И я терплю эти уколы, но продолжаю