Тонкая работа. Сара Уотерс
свет!
Я сказала, что только посвечу у двери – пусть сама убедится, что там никого нет, и, пока она рыдала и цеплялась за покрывала, я с дрожащим фитильком в руке подошла к двери, ведущей из спальни в гостиную, и – будто во сне – рывком отворила ее.
За дверью было темно. Гостиной не узнать: во всех углах громоздились какие-то смутные черные груды – как корзины с разбойниками в арабской пьесе «Али-Баба». Неужели я приехала из Боро в «Терновник» только затем, чтобы в конце концов меня зарезал какой-то вор?! А если вор попадется знакомый – ну, скажем, один из племянников мистера Иббза? Бывают же совпадения.
Так я стояла в темной комнате, настороженно озиралась, готовая в любую минуту, как только увижу вора, закричать: мол, не троньте меня, я своя! – но, конечно же, никого там не оказалось, в гостиной было тихо, как в Божьем храме. Убедившись в этом, я быстро подошла к двери в коридор и высунулась за дверь: в коридоре тоже тишина, слышно было лишь, как где-то в отдалении тикают часы да подрагивают оконные стекла. Но, доложу я вам, не очень-то приятно вот так стоять, в одной ночной рубашке, с чадящим фитилем в руке, посреди огромного спящего дома, где хотя и нет воров, но привидения наверняка водятся. Я захлопнула дверь, прошла через гостиную в спальню Мод, закрыла и эту дверь и, подойдя к кровати, поставила ночник у изголовья.
– Вы видели его? – спросила она. – Агнес, скажите честно, он там?
Я хотела было ответить, но осеклась. Потому что краем глаза заметила в углу, где стоял черный шкаф, нечто – длинное, белое, оно слабо мерцало и колыхалось на фоне черной дверцы… Ну, я ведь говорила вам, что у меня богатое воображение? Так вот, мне почудилось, что это мать Мод встала из могилы и явилась сюда – попугать меня. Сердце мое чуть не выпрыгнуло из груди, я завизжала, и Мод завизжала тоже и схватилась за меня.
– Не смотрите на меня! – кричала она. А потом: – Не уходите! Не оставляйте меня одну!
А потом я разглядела, что это за белое пятно, и чуть не запрыгала от радости.
Потому что это был всего-навсего кринолин: я прижала его хозяйской туфлей, чтобы закрыть шкаф, но пружина ночью расправилась, вышибла дверцу, та ударила о стену – этот грохот и разбудил Мод. Теперь кринолин висел в шкафу на крючке и чуть заметно колыхался. От звука моих шагов пружины зазвенели.
В общем, когда я все это увидела, то чуть не расхохоталась, но, поглядев на Мод, которая все сидела, глядя дикими глазами, белая как мел, и судорожно цеплялась за меня, я подумала, что жестоко с моей стороны смеяться, когда человеку так плохо. Я зажала рот ладонями, постаралась успокоить дыхание и тут почувствовала, что зубы у меня выбивают дробь. Мне почему-то стало жутко холодно.
Я сказала:
– Ничего страшного, мисс. Там ничего нет. Вам привиделось.
– Привиделось, Агнес?
Она положила голову мне на грудь и затряслась. Я отвела прядь волос от ее лица и прижимала ее к себе, пока она не затихла.
– Ну вот, – сказала я. – Теперь вы сможете заснуть? Дайте-ка я подоткну вам одеяло вот так.
Я попыталась ее уложить, но она только сильнее вцепилась в меня.
– Не