Наш собственный конец света. Александр Игоревич Васильев
лица, но почему-то был уверен, что оно покраснело.
– Я не ела со вчерашнего вечера, – тихо прошептала она. – Та еда, что я утащила из дома, кончилась.
Теперь заурчал и мой желудок.
Девочка хмыкнула. Мы посмотрели друг на друга и как-то тоскливо улыбнулись.
Да мы оба странные. Куда бежали, зачем? Мы не в том возрасте, чтобы жить самостоятельной жизнью. Мы еще просто ничего о ней не знаем.
– Скажи, а почему ты пришел именно сюда? Или случайно набрел?
Только теперь я понял, на сколько идиотской была моя затея, чтобы попасть сюда. Но, закрыв глаза, я представил себе тот осенний день, и рассказал о нем.
После этого мы уже не молчали. Но все так же сидели у раскаленной печки и рассказывали друг другу о своей прежней жизни, когда мы еще не знали, что значит на всегда остаться одному.
Я наконец узнал, что ее зовут Даша. Странно, но спросить имя никто так и не догадался. Возможно, это и не было столь важным. И наш разговор при свечах преследовал совсем иные цели. Сколько же свечей сгорело, пока мы болтали.
Вспоминая прошлое, понимаешь, на сколько ты был счастлив: каждый день, каждую минуту. Как жаль, что тогда мы этого просто не осознавали.
Впервые за эти три года мне было интересно с кем-то вот так просто пообщаться. Впервые мне было весело. Мы смеялись и шутили, грустили и даже плакали. Нам было хорошо вместе. Ирония судьбы, что мы встретились только при таких печальных обстоятельствах.
– Может чаю? – вдруг предложила Даша. – У меня еще осталось несколько пакетиков. – Она встала. – Сейчас, я только за снегом схожу.
Одев сапоги и накинув мою куртку, она скрылась за дверью, на секунду впуская ледяной холод. Огонек свечи колыхнуло, и комната погрузилась в полумрак, подсвечиваемая огнем из печи. Взглянув на стол, я тяжело вздохнул, свеча догорела полностью, но оставалась надежда, что у Даши есть еще парочка в запасе.
В комнату вновь ворвался холод, тут же отрезаемый дверью.
– Все, догорела, – произнесла девочка, ставя на раскаленную печку алюминиевый чайник, наполненный по горлышко снегом. – Ничего, у меня есть еще одна. – Заглянув в ящик стола, она достала такую же толстую и длинную свечу и спички. – Это были самые большие, что я нашла в магазине, хватает часа на четыре. Кстати, – чиркнула спичка и комната озарилась тусклым светом, – на улице уже стемнело и снег пошел.
– Я слышал, что обещали сильный мороз.
– Да, этот новый год мы встретим прижимаясь друг к другу. – И Даша широко улыбнулась. – Тебе зеленый или черный? – спросила она, доставая из ящика два пакетика чая. – Правда я не знаю, который из них какой.
– Любой, – пожав плечами и с улыбкой сказал я. – Какой выберешь.
А потом мы пили горячий чай без сахара из старых алюминиевых кружек, которые Даша нашла в другой комнате. Кружки обжигали руки, а чай – горло; на улице начал завывать ветер, а мы сидели перед печкой, прижимаясь друг к другу и кутаясь в один тонкий плед. Пламя свечи колыхалось, разрисовывая стены причудливыми движущимися