Под лепестком несущего винта. Книга вторая. Геннадий Федорович Ильин
Это был солдат удачи, балансирующий, как на лезвие бритвы, между жизнью и бессмертием, для которого риск так же привычен, как необходимость дышать.
В принципе, каждый лётчик рискует, поднимая самолёт в воздух. Но на фоне тысяч успешных полётов какая – то толика катастроф терялась, как иголка в стоге сена. И лётчики перестали думать об опасностях своей профессии. Обыкновенная работа, не более того. Другое дело – что – то новое, незнакомое, неизведанное. Заманчивое и влекущее, как вечный зов жизни.
Людям свойственно любопытство. И заборы существуют для того, чтобы заглянуть в щель и посмотреть, что за ними находится.
Я был шокирован, когда узнал, что жена Павла по профессии лётчик – испытатель. В этой хрупкой на вид красавице ни на йоту не чувствовалось мужского начала. И я, как ни старался, никак не мог представить её в противоперегрузочном костюме и шлемофоне с ларингофонами.
Но так было. И мне подумалось, что в утверждении семейных отношений совпадения увлечений жены и мужа углубляют гармонию чувств.
После оживлённой беседы мы сфотографировались на память, и я впервые в жизни получил автограф от знаменитого человека.
Жить у реки и не искупаться – абсурд. Так я рассуждал, оценивая наши возможности в приобщении к культуре Ленинграда. Город – музей, город – легенда, город прошлого и будущего, он был и остаётся историей русского народа, гордостью и величием Отечества. Пока я осваивал пригородную зону Северной Пальмиры, Светлана использовала свободное время для посещения музеев, театров и кино. Сын уже заметно подрос и с удовольствием ходил на дневные спектакли в театр юного зрителя, любил гулять по городу и терпеть не мог художественных салонов. Я мечтал попасть в Мариинский, знаменитый на весь мир театр, но одному идти было неудобно, а вместе с женой не получалось – оставить Серёжу на целый вечер без присмотра было рискованно.
В угоду маленькому диктатору каждое воскресенье мы выбирались на детские утренники, и иногда отправлялись на экскурсии. Ближе к лету нам посчастливилось побывать в Петергофе, и я впервые увидел фонтанное великолепие этого райского уголка. Мы были в восторге от монумента «Самсон, разрывающий пасть льва», установленный два с лишним века назад в память о Полтавской битве. Фонтаны «Волхов» и «Нева», «Нимфа» и «Данаида», «Адам» и «Ева», водомёты Монплезирского сада возникали перед нами, словно фрагменты сказок из «Тысячи и одной ночи», и, покорённые ими, мы долго не находили в себе сил, чтобы оторваться от созерцания этого чуда.
Дети любят воду, и Серёжа с явным удовольствием шлёпал ладошками по лужицам, скопившимся на парапете вокруг фонтанов. Но более всего ему понравились игры с фонтанами – шутихами. Он заливался восторженным смехом, когда совершенно неожиданно на нас брызгало с дерева, и как другие, нажимал ножкой на булыжники, выискивая тот, ключевой, который приводил в действие систему орошения. На самом деле, его не было. Сидел служитель где – то в укромном месте и открывал воду по