Под лепестком несущего винта. Книга вторая. Геннадий Федорович Ильин
Давай сделаем разворот, а лучше – номер? Классный материал должен получиться.
Я загорелся. Представил себе, как обрадуются ребята и как будет доволен Борис Иванович Прошкин, участник войны и ветеран гвардейской части. Кроме того, идея, подброшенная Хоробрых, сулила ещё один визит в Сиверскую, к которой я был неравнодушен. И, чего греха таить, подумал о возможной встречей с Мариной. Интересно, как она поживает, не вышла ли замуж, и жив ли тот самый китайский ковёр, на котором мы с удовольствием кувыркались.
Подполковник Ялыгин одобрил задумку Анатолия Михайловича.
Семёнов быстро набросал макет будущего номера, и мы отправились в путь.
Со дня моего посещения в гарнизоне мало чего изменилось. Разве что руководство обновили. Теперь полком командовал гвардии полковник Рубинштейн, толковый и энергичный офицер, жёсткий в руководстве и добродушный в быту. Нас он встретил, как близких родственников, тут же вызвал начальника службы, распорядился поставить на довольствие и обеспечить жильём.
Мы рассказали о цели своего прибытия, и он отослал нас к начальнику политотдела: не его, мол, это дело – чужой хлеб жевать.
Решили разделить свою работу по интересам. Я беру на себя организацию материалов от лётчиков, а Анатолий Михайлович от остальных авиаторов. Кроме того, напарник отдал свой фотоаппарат и попросил меня сделать несколько снимков для иллюстрации номера.
– Пора, старик, приобщаться и к этому, – сказал Толя. – Корреспондент без аппарата, что лошадь без седла, далеко не ускачешь.
Сердцевиной номера стал обзор боевого пути части под заголовком «Традиции живут и умножаются». Статья получилась большой, и мы разбили её на все четыре полосы.
Что касается моей части работы, то я решил предоставить слово командиру эскадрильи, обожаемому мной Борису Ивановичу Прошкину как участнику минувшей войны и Володе Задорожному, командиру отличного звена. Я посчитал интересным сделать перекличку поколений.
Борис Иванович возмутился:
– Ты что думаешь, ибитть, я писатель тебе какой? Я в раздаточной ведомости кое – как расписаться могу, а ты мне – статью. Нет уж, уволь. Сам придумал – сам и пиши, – решительно сказал он и привычно поддёрнул ширинку кверху.
С капитаном Задорожным договорились, что он набросает тезисы выступления, а я их одену в причитающие одежды. Мне в своей должности приходилось и писать за других, и редактировать авторов неудобочитаемых опусов, да и самому частенько их подменять.
На военкоров я был в не обиде. А что с них возьмёшь, если про каждого второго из них говорит известная русская поговорка: писать – пишу, а читать в люди ношу. Я и сам – то совсем недавно был не лучше, и у меня не было никакого морального права осуждать людей, слабых в правописании. У каждого своё призвание и талант. Этим мы и отличаемся друг от друга.
На второй день нашей работы мы побывали на дневных полётах. Здесь я встретился не только со своими друзьями – Лёхой Мазуровым, Голубковым, Колей Пинчуковым и Летуновым,