Меч Тенгри (сборник). Ркаил Зайдулла

      – …Они были обыкновенными людьми, – сказал Степан Петрович.

      – Что, что? – пригнулась дочь к самым его губам. – Сергей, иди сюда! Он заговорил. – Она начала суетливо звать мужа: – Заговорил на непонятном языке. Может, это санскрит? – Она как-то прочитала, что некий человек, пережив инсульт, заговорил на давно исчезнувшем древнем языке.

      – Особенно Долговязый Вали… – сказал Степан Петрович, – он старался защищать меня. А дочка Галиуллы? Минсылу… Разве её можно забыть!

      – Нет, это по-татарски, Надежда Степановна, – ответил зять.

      Но Степан Петрович не понял, что он сказал, потому что дочь и зять говорили на совершенно незнакомом языке, который он не понимал!

      – Но мы же всё равно ничего не понимаем, – заплакала вдруг дочь. – Ты-то хоть что-нибудь понимаешь? С татарами же работаешь!

      Сергей лишь пожал плечами.

      Как-то Щтапан шёл из магазина и возле бараков, где они жили, его остановила какая-то девушка.

      – Ты ведь из бригады моего отца, Галиуллы? – спросила она. – Я как-то видела тебя. Ты Щтапан, верно?

      – Щтапан, – сказал Щтапан.

      – Папа куда-то запропастился, – сказала девушка. – А я принесла ему гостинцев. Донышко от бялиша… он любит… – Девушка протянула Щтапану узелок. – Ты не мог бы передать? Вместе чаю попьёте. Там есть и немного урюка.

      – Почему же не передать? – Щтапан улыбнулся. – Из рук такой красивой девушки… можно даже горящие угли взять.

      – Обожжёшься! – рассмеялась девушка.

      Теперь она уже могла уйти, но не уходила, стояла перед Щтапаном – статная, красивая, ничего не скажешь: чёрные глаза, чёрные брови вразлёт, красные, словно переспелые вишни, губы… Небольшой прямой нос, а на подбородке, когда улыбается, появляется милая ямочка. И ведь знает это, а потому всё время улыбается, заставляя сердце Щтапана биться чаще.

      Наконец и сама девушка сообразила, что долго так стоять неприлично.

      – Меня зовут Минсылу, – сказала она и сунула свою маленькую горячую ладошку в большую руку Щтапана. – Я спешу, – добавила она.

      Оказалось, что она работает прислугой у какого-то народного комиссара. Готовит для него, стирает, убирается в доме, присматривает за маленьким ребёнком. Хозяйка не позволяет ей отлучаться и за малейшую оплошность грозит выгнать. А найти сейчас в Казани приличную работу, ой-ой как трудно!

      С этого дня дорожки, по которым ходила Минсылу, частенько приводили её на пристань. И дорожки эти почему-то всегда пересекались с дорожками Щтапана.

      В ожидании очередного парохода Галиулла уже в который раз начал рассказывать об историческом побоище между качинцами и шалинцами, но Фатхи вдруг грубо перебил его:

      – Ястреб начал кружить возле райской птички.

      Все поняли, о ком речь, и посмотрели на Галиуллу.

      – Кто знает, может, райская птичка кружит возле ястреба, – сказал Рафик.

      Галиулла