Подменыш. Духовидец. Кошмары. Одержимые. Пражский студент (сборник). Ганс Эверс
Он поставил определённые условия. Я дал обязательство ни с кем не говорить об этом. Я должен отыскать в Европе людей, современных врачей, которые взялись бы сделать один научный опыт, одну операцию. Адски интересная история, но я не имею права даже намекнуть, в чем её суть.
Она почувствовала, как побледнела. Попросила у него папироску, быстро закурила.
– С каких пор ты занимаешься медициной? – спросила Эндри.
– Совсем нет, – воскликнул он, – непосредственного отношения к этому я не имею. Я должен лишь найти врачей, которые смогли бы и хотели взяться за дело. Знаю, что это нелегко. Вначале каждый рассмеётся мне в лицо. Будет хорошо, очень хорошо заплачено. Я приготовился выслушать не один отказ. И всё-таки я это устрою, найду подходящего человека. Я должен видеть, что из всего этого получится. Это грандиозная шутка, на которую здешние господа, конечно, смотрят серьёзно.
Она перебила его:
– Ты говоришь – шутка?
Он подтвердил:
– Конечно, ничего иного, даже если идёт вопрос о жизни и смерти. Очень наглая шутка, все равно – удастся она ли нет. Но я хотел бы ещё раз посмеяться от всего сердца. Поэтому я благодарен старому черту Карлу Протеусу Штейнметцу за то, что он подумал обо мне и я могу сунуть и свои пальцы в этот сумасшедший пудинг.
Она подумала: «Этот пудинг – я».
– Когда отходит твой пароход? – спросила она.
– Как только я взойду на борт, – засмеялся он. – Я жду здесь агента Ллойда и с ним перееду в Гобокен. Если ты, Приблудная Птичка, захочешь мне писать, вот адрес: Берлин, отель «Бристоль».
– Итак, ты уезжаешь сейчас, – сказала она, – сейчас, как всегда. – Она откинулась на спинку кресла, закрыла глаза. Её охватила сонная усталость.
– Ради кукушки, что с тобой? – шутил он. – Ты лежишь смятая и скомканная, точно маска, брошенная после маскарада!
Вошёл агент. Ян быстро потряс ей руку, поцеловал в щёку.
– До свидания, Приблудная Птичка!
– До свиданья! – прошептала она.
Когда он уехал, она пошла к билетной кассе, справилась о ближайшем отходящем пароходе, выбрала себе каюту. Попросили заплатить. Она полезла в карман и увидела, что имеет при себе лишь пару долларов. Вызвала по телефону Централ-Трест и попросила Тэкса Дэргема тотчас же приехать на Бродвей в Ллойд-бюро и привезти ей деньги.
Она ждала минут десять. Но приехал не секретарь, а сам Паркер Брискоу, видимо взволнованный.
– Тэкс передал мне, что вы здесь, – сказал он. – Я привёз деньги. – Он подошёл к окошечку и подал служащему деньги:
– Выберите лучшую каюту для мисс Войланд!
Затем он вернулся к ней, отвёл её обратно в приёмную залу и сел возле неё.
– Мисс Войланд, – начал он. – Как видите, я не чиню вам никаких препятствий. Поезжайте в Европу. Быть может, это и лучше – вы проникнетесь другими мыслями. Но позвольте мне повторить вам, что я не настаиваю на нашем соглашении. Моральное – или, точнее, аморальное – обязательство, принятое мною по отношению к Гвинни, я разрешу. Я ещё не говорил