Всё ещё я. Nikki Tozen
я скучал по этому английскому акценту, – с каким-то странным благоговением в голосе проговорил Эйден. – Сам я тоже вырос на улицах Лондона, но с годами он просто выветрился из меня и моих детей. Сейчас все они говорят, как прожжённые американцы.
– Ах, это вы про Блэйма? Да, акцент у него что надо, только ирландский пьяница после десятой кружки сивухи сможет разобрать его речь. Порой даже я не понимаю, что он говорит. Думаю, что с его акцентом случился небольшой перебор.
Эйден рассмеялся, провожая их и давая им обоим зайти в лифт.
– Вы не против, если я устрою вам небольшую экскурсию по Манхэттену? Посмотрим на Всемирные торговые центры…
– Я с удовольствием. Слышала, вы тоже участвуете в строительстве будущего Нью-Йорка.
– Скорее, являюсь совладельцем акционерного общества. Я уже давно отошёл от глобальных застроек, пара зданий действительно построены на мои средства, но они принадлежат строительным конгломератам, соучредителем которых я и являюсь…
– Ох, боже мой, у меня от вашей речи всё запуталось в голове, если честно, я ничего не поняла! – резко оборвала его Нэнси. – Знаете, я полжизни проработала в библиотеке: Томас Эллиот, Шекспир, Оскар Уайльд…
– Это прекрасно, – какой-то странный огонёк загорелся в глазах мужчины, и Блэйму захотелось провалиться в шахту лифта, лишь бы не видеть этого типа рядом со своей матерью. – Вы закончили филологический?
– Да, в своё время я преподавала английскую филологию. Так, в общем-то, мы и познакомились с Лэсли. Знаете, он со своими растениями, а я со своим Байроном.
Блэйм неуверенно улыбнулся, и на его глаза навернулись слёзы.
– Простите, я просто… продолжайте. Не обращайте на меня внимания.
– Наверное, я очень фамильярен с вами, вашему сыну это не нравится, – выходя из лифта, Эйден сказал это матери Блэйма так, чтобы тот не услышал.
– Не придавайте этому большого значения. Совершенно избалованный ребёнок. Если честно, я в ужас прихожу от того, что с ним делать дальше. Он настоящий фаталист! А ведь у него ещё вся жизнь впереди, – причитала Нэнси, когда они выходили из больницы.
Эйден лишь внимательно посмотрел вслед уходящему юноше…
– Нэнси, дайте ему время. Я вижу, что он мальчик с мозгами – мне всегда нравились такие люди. Люди, у которых трудно прочитать мысли. Никогда не знаешь, о чём они думают на самом деле.
– Он очень гордый. Боюсь, жизнь обломает его крылья, и ему станет невыносимо жить, – с каким-то испугом в голосе прошептала женщина.
– Нэнси, перестаньте читать Байрона, – попытался сыронизировать Эйден.
Вскоре они уже ехали по нижнему Манхэттену, поднимая головы кверху так высоко, насколько это было возможно, чтобы хоть как-то разглядеть один из самых высоких небоскрёбов в мире.
– А оно выше Шанхайского Торгового Центра? – поинтересовался Блэйм у Эйдена.
– Нет, Шанхайская башня на сто метров длиннее.
– Ничего