Сэм и точка. Колониальный роман. Станислав Юльевич Буркин
поручить внучке установить видеонаблюдение и с любопытством предаться выжиданию.
– Иван, айда! – громко постучавшись в келью старца, скомандовал дядя и бодро поскакал вниз по узкой лестнице в гараж.
Когда дворник вышел через гаражную дверь в тёмное утро, слоноподобная 21-я «Волга» уже грелась. Машина слепила Ивана отраженным от снега светом, курилась выхлопами и выглядела вызывающе со своим нагло вывернутым колесом.
От слишком долгого моления в затхлой келье на сыроватом зимнем воздухе, попахивающем болотом, Иван почувствовал слабость, холод в ногах и лёгкое головокружение. Вместо палки он схватил подвернувшуюся снеговую лопату и прошествовал с ней как с посохом к поданному авто.
Между тем дядя Мур в норковом полушубке и ушанке хлопнул дверью и, подпрыгивая, поудобнее устроился за широким рулём тучной машины. Азартно покашливая движком, он дважды дёрнулся и встал как вкопанный.
– Негораздок, – комментировал дворник, влезая на задний диван.
– Куда ты с лопатой, дурачок? – проплакал опытный водитель.
– Кудыть без ней? – помялся Иван, но всё же выпихнул наружу черенок.
– Просто беда какая-то, – филином посмотрев по зеркалам, покатил дядюшка с крутой горки в провалы 2-й Днищенской.
Они вывернули из мерзости сожженных деревяшек на снежно-глинистую дорогу, где, уютно покачиваясь и переваливаясь, поплыли в оживлённое городское движение. На перекрёстке касатка влилась в роящийся косяк янтарных, алмазных и рубиновых огоньков предрассветного сумрака Красноармейской.
Дядя вёл виртуозно, представляя себя за штурвалом секретного бомбардировщика. Иван жался в углу, рассеянно глядя на купеческие шубы и шапки, скапливающихся на остановках женщин, а на светофоре – испугался прильнувшего рукавичками к его заиндевевшему окну сонного школьника. Двигающемуся в тесном строю дяде на секунду показалось, что он находится в составе кортежа, так что он пробормотал, сосредоточенно вытягивая подбородок, как бы думая вслух:
– И зачем ты не сел вперёд, лиходей?
Иван чуть сильнее опустил голову в воротник и стал больше походить на лишённого шеи царя Тишайшего, чем на ныне царствующего правителя.
– Сел бы со мной как все нормальные люди, – продолжал задумчиво укорять водитель опустившегося государя. – Совсем возгордился, отступник.
– Чего несешь?! – тут же гаркнул старик и чуть не вышел.
– Знаю я тебя, – усмехнулся с прищуром личный водитель и игриво пропел с таинственной уверенностью в голосе: – Знаю. Иванишь. Краснояришь. Ересиарх.
– А ты барыга, – вдруг рыкнул Иван, когда они уже поднимались в лифте в компании красавицы в пижаме. Дядя Мур рискнул сделать вид, что ей показалось.
– Запомни раз и навсегда, – невозмутимо давал дядя последние наставления, – никакой ты не старец. И уж тем более не… – осекся он. – А бродяга.
Они вошли в кабинет.
– Ну,