Венеция не в Италии. Иван Кальберак
сахар. Мама сказала, что в любом случае мы скоро перейдем на киви, потому что на самом деле в апельсиновом соке витамина С совсем не так много, как думали раньше. Сначала было, потом пропало: это можно сказать обо всем, что окружает нас в этом мире.
В нашей семье со здоровьем не шутят, мы принимаем все меры, чтобы оставаться бодрячком, что называется, на пике формы. Я не имею права болеть, мама этого не потерпит. Говорят, есть мамы, которые всячески угождают своим чадам, если у тех поднялась температура, но только не моя: в таких случаях она чувствует что-то похожее на брезгливость. Она воспринимает мое недомогание как свою личную недоработку. Нет, она не становится более жесткой, чем обычно, но и провоцировать ее тоже не стоит. Она ходит с таким видом, словно провалила какое-то важное дело. А поскольку она категорически против антибиотиков, то вместо лечения готовит мне овощные отвары и удваивает дозу магнезии, так что у меня очень быстро пропадает охота соблюдать постельный режим.
Папа вычитал в какой-то книге – он читает уйму книг, но, как правило, максимум до тридцатой или сороковой страницы, потому что дальше, как он утверждает, только все повторяется; не знаю, откуда он это взял, наверно, есть такая теория, но, во всяком случае, ему вполне достаточно: он может поддержать разговор на самые разные темы, рассуждая о книгах, которых на самом деле не читал, а лишь выхватывал из них кое-какую информацию… В общем, когда дело касается духовной пищи, он только поклевывает крошки, точно воробей. Зато когда подают обед, лопает так, что за ушами трещит. Но я не об этом. Папа вычитал в какой-то книге по психологии, что современное слово «болезнь» происходит от старинного «болесть», а то, в свою очередь, – от словосочетания «боль есть». И это не одна из тех дурацких шуточек, на которые он мастер и над которыми, должен признаться, я иногда смеюсь. Нет, тут смысл в том, что человек хочет сказать о терзающей его боли, но не может – или не знает, как это выразить. В нашей семье общаются без передыху, болтают без умолку: вот он, пик формы, и хлорид магния не нужен. Но этим утром, должен вам сказать, нам не очень хотелось разговаривать. Я доел завтрак до конца, мама терпеть не может остатков, а главное, мне не хотелось распространяться о том, что тревожило нас обоих.
Я взял велик и поехал через лес. Небо было грязновато-белое, между деревьями, в метре над землей, плавал легкий туман: при приближении он рассеивался. Некоторые вещи часто бывают видны только на расстоянии. Я энергично крутил педали, времени до начала уроков оставалось не очень много. Холодный воздух покалывал щеки, голова мерзла. Весь тупик, до леса, пока мама может меня увидеть, я обычно проезжаю в вязаной шапке, а в лесу ее снимаю. В этой шапке у всех дурацкий вид. Ну, не то чтобы у всех, я видел очень симпатичных девчонок, которые натягивали ее до бровей, и это привлекало внимание к их красивым глазам, но мне она совсем не идет.
Я доехал до велосипедного гаража, это огромное крытое помещение, где ученики лицея оставляют велики, скутеры и