Три версии нас. Лора Барнетт
Я найду ремонтный набор, заклею прокол, а потом мы выпьем чего-нибудь вместе.
Ева смотрит на него и внезапно понимает – с уверенностью, которую не может, да и не хочет объяснять, что сейчас – переломный момент, дальше все в ее жизни будет иначе. Ей стоит – она должна – сказать «нет», повернуться и уйти, толкая велосипед по полуденным улочкам университетского городка к воротам своего колледжа, где сын привратника, краснея, придет ей на помощь, за что получит четыре шиллинга. Но Ева поступает иначе. Поворачивает велосипед в другую сторону и идет вместе с этим юношей, Джимом, а их тени крадутся за ними по пятам, перекрещиваясь на высокой траве.
Версия вторая
Пьеро
Кембридж, октябрь 1958
В гримерной она скажет Дэвиду:
– Я чуть не переехала собаку велосипедом.
Дэвид, в эту минуту покрывающий лицо толстым слоем тонального крема, посмотрит на нее искоса в зеркало и спросит:
– Когда?
– Когда ехала на встречу с профессором Фарли.
Странно, что Ева вспомнила об этом сейчас. Она испугалась: маленькая белая собачка стояла неподвижно, а потом бросилась к ней, виляя обрубком хвоста. Ева уже собиралась вывернуть руль, но в самый последний момент собака выскочила из-под колеса и убежала с испуганным лаем.
Ева остановилась, ошеломленная.
– Я говорю, внимательней надо быть, слышите?
Невдалеке стоял человек в бежевом плаще и сердито смотрел на нее.
– Простите, – сказала Ева, думая при этом: «Лучше бы ты держал свою проклятую собаку на поводке».
– С вами все в порядке?
С другой стороны к ней подходил юноша примерно ее возраста в твидовом пиджаке и небрежно повязанном шарфе цветов колледжа.
– Все в порядке, благодарю вас, – чопорно произнесла Ева. Когда она садилась на велосипед, их взгляды на мгновение пересеклись: у него были глаза необычного темно-синего цвета, и длинные, как у девушки, ресницы. Еве показалось, что они точно встречались раньше. Она даже собралась поздороваться, но засомневалась, передумала и уехала, не произнеся ни слова. К тому времени, когда она очутилась в кабинете профессора Фарли и начала читать свое эссе по «Четырем квартетам», происшествие совершенно забылось.
– Ева, – говорит Дэвид, – ты все время попадаешь в нелепые ситуации.
– Неужели?
Ева хмурится из-за того, что в его представлении она такая – рассеянная и взбалмошная.
– Я не виновата. Глупая собака сама бросилась под колеса.
Но Дэвид не слушает. Внимательно изучает свое отражение в зеркале и начинает класть грим на шею. Выглядит он смешно и грустно, как настоящий Пьеро.
– Смотри, – замечает Ева, – ты пропустил одно место.
Она наклоняется, чтобы растереть грим по подбородку Дэвида.
– Не надо, – произносит он резко, и Ева убирает руку.
– Кац, – в дверях появляется Джеральд Смит, одетый, как и Дэвид, в длинный белый балахон. На лице Джеральда тоже неровно лежит белый грим.
– Пошли, начинается сбор труппы.