Три версии нас. Лора Барнетт
качает головой.
– Уверена, холодный компресс и порция неразбавленного джина – это все, что мне нужно.
Он смотрит на нее, не понимая, шутит ли она. Девушка улыбается.
– Так вы немка? – спрашивает Джим.
– Нет.
Он не ожидал такого резкого ответа и потому отводит взгляд.
– Извините. Просто услышал, как вы выругались. Scheiße.
– Вы говорите по-немецки?
– По сути, нет. Но я могу сказать слово «дерьмо» на десяти языках.
Она смеется, обнажая здоровые белые зубы. Наверное, слишком здоровые для человека, выросшего на пиве и кислой капусте.
– Мои родители из Австрии.
– Ach so.
– Значит, вы все-таки говорите по-немецки!
– Nein, meine Liebling. Совсем чуть-чуть.
Глядя на девушку, Джим вдруг понимает, как хочет ее нарисовать. Необычайно отчетливо представляет себе эту картину: она сидит на подоконнике и читает, свет, падающий из окна, пробивается сквозь ее волосы; он делает набросок, в комнате светло и тихо, только карандаш скрипит по бумаге.
– Вы тоже изучаете английскую литературу?
Вопрос возвращает его в реальность.
…Доктор Доусон в аудитории колледжа Квинс, трое его коллег-правоведов с безучастными мясистыми лицами небрежно записывают что-то для доклада о «целях и соответствии гражданского законодательства»… Джим уже опаздывает, но его это не волнует.
Он смотрит на книгу в своей руке и отрицательно качает головой.
– Боюсь, нет. Я изучаю право.
– А-а! Я почти не знаю мужчин, которые читают Вирджинию Вульф ради удовольствия.
Он смеется.
– Я ношу эту книгу с собой, чтобы производить впечатление. Отличный способ знакомиться с очаровательными студентками английского факультета. Достаточно спросить: «А вам нравится “Миссис Даллоуэй”?» – и дело в шляпе.
Она смеется в ответ, и Джим вновь смотрит на нее, на этот раз дольше прежнего. В действительности глаза у нее не карие, радужка почти черная, а по краям ближе к серому. Такие глаза были у женщины, стоящей на фоне бледного английского неба, на одной из картин отца; теперь Джим знает – ее звали Соня, и мать не хотела видеть эту картину в их доме.
– А вам? – спрашивает он.
– Что мне?
– Вам нравится «Миссис Даллоуэй»?
– Да, разумеется.
Она замолкает ненадолго.
– Ваше лицо кажется мне знакомым. Мы не встречались на занятиях?
– Только если вы пробрались на одну из увлекательных лекций профессора Уотсона по римскому праву. Как вас зовут?
– Ева. Ева Эделстайн.
– Ага.
Имя подошло бы оперной певице или балерине, а не этой невзрачной на первый взгляд девушке, чье лицо – Джим знает наверняка – он будет рисовать, размывая контуры: плавные линии скул, легкие тени под глазами.
– Нет, такое я бы не забыл. Меня зовут Джим Тейлор. Учусь в Клэре, второй курс. А вы… в Ньюнхэме. Угадал?
– Все верно. Тоже второй курс. У меня будут серьезные неприятности, если пропущу встречу