Три версии нас. Лора Барнетт
кивает с напускной беспечностью, хотя ощущает нечто совсем иное. Думает о пабе на Бартон-роуд; если понадобится, он сам отвезет туда проклятый велосипед. Встает на колени, ищет повреждения; на первый взгляд – ничего, если не считать длинной рваной царапины на переднем крыле.
– Ничего страшного, – говорит Джим. – Я его поведу, если хотите.
Ева качает головой:
– Спасибо. Справлюсь сама.
И они уходят вдвоем – выбравшись из колеи, которая каждому из них была предназначена, – в сгущающиеся сумерки, в тот день, когда один путь избрали, а другим пренебрегли.
Версия первая
Дождь
Кембридж, ноябрь 1958
После четырех неожиданно начинается дождь. Незаметно собрались облака – синевато-серые, почти фиолетовые по краям. Дождь заливает стекло, и в комнате становится необычайно темно.
Джим за мольбертом откладывает палитру и начинает торопливо включать все лампы, какие только есть. Результат его огорчает: при искусственном освещении краски кажутся плоскими, безжизненными; местами мазки положены чересчур густо, а следы кисти слишком заметны. Отец никогда не рисовал по вечерам: чтобы не упустить утренние часы, вставал рано и поднимался на чердак, где была оборудована мастерская.
– Запомни, сын, дневной свет не обманывает, – говорил он. Порой в ответ на это мать негромко – но Джим мог расслышать – отзывалась:
– В отличие от некоторых.
Он кладет палитру в раковину, вытирает тряпкой кисти и ставит их в банку из-под джема, наполненную скипидаром. На плитке остаются водянистые брызги краски: завтра уборщица опять будет закатывать глаза и ворчать, что не нанималась прибирать это. Но все-таки она относится к его занятиям живописью более терпимо, чем миссис Гарольд, которая работала в прошлом году. Не прошло и месяца в первом семестре, как она пожаловалась старшему уборщику, и Джима сразу же вызвали к заведующему учебной частью.
– Прошу вас, Тейлор, проявлять понимание, – устало сказал тогда мистер Доусон, – здесь все-таки не художественная школа.
Они оба знали, что серьезное наказание ему не грозит. Жена Доусона – художница, и, когда Джиму выделили огромные комнаты с высокими потолками и незанавешенными окнами на последнем этаже, он подумал, что произошло это не без вмешательства старого профессора.
Но в том, что касается учебы, Доусон гораздо менее терпим: в этом семестре Джим не сдал вовремя ни одной работы и ни разу не получил оценки выше «2/2».
– Мы вынуждены задаться вопросом, Тейлор, – сообщил профессор, вызвав Джима к себе на прошлой неделе, – хотите ли вы продолжать обучение?
Затем, уставившись на него поверх очков в черной оправе, строго спросил:
– Итак?
«Конечно, хочу, – думает теперь Джим. – Хотя у меня на это совсем другие причины, чем у вас. У вас и моей матери».
Он слегка дотрагивается до холста, проверяя, высохла ли краска: Ева скоро придет, и надо убрать портрет. Он говорит, что работа еще не закончена, но на самом деле картина близка к завершению.