Добрый волк. Александр Содерберг
Томми лишь выжидает момент, чтобы на нас наброситься. Он строит планы, изыскивает средства, выжидает. То же касается и Гектора, если только мы найдем его или он найдет нас. А это не совсем то, на что мы рассчитывали.
Михаил Асмаров был ветераном Афганской и первой чеченской войны.
– Они обрушат на нас все, что имеют, слишком много грязи. Все будет по-настоящему, – добавил он.
Но за этим столом никому не была нужна его правда.
– Мы к этому готовы, – отозвалась София.
Михаил покачал головой:
– Никто из нас к этому не готов.
– Мы все рассчитали, и до сих пор все шло по плану, – продолжала Бринкман.
– До сих пор нам везло, – возразил Асмаров и снова застучал вилкой о фарфоровую тарелку.
– Тем не менее все шло по плану, – подал голос Майлз. – Мы можем позволить себе расслабиться, Михаил. В конце концов, это не менее важно.
Русский обвел взглядом компанию за столом.
– Мне нет смысла что-то вам объяснять, – сказал он. – Все мы бывали в переделках. И никто никогда не оказывался готов к этому. Или как?
– Я готов, – отозвался Альберт, выдержав паузу.
Михаил пожал плечами.
– Хорошо. Никто не готов, кроме Альберта.
В этом месте он, наверное, должен был улыбнуться. Но не сделал этого.
Майлз лежал в кровати и читал журнал о парусниках. Санна смывала косметику в ванной, оставив дверь приоткрытой.
– Зачем он говорил нам все это? – спросила она.
Ингмарссон пролистнул несколько страниц.
– Кто?
– Михаил.
Майлз поднял глаза на Санну. Та протирала веки ватным диском.
– Просто захотел напомнить, что все серьезно.
– Я и без него это понимала. Зачем портить людям настроение?
– Пожалуй, ты права, – проворчал Майлз, переворачивая страницу. На развороте красовался белый круизный катер 1922 года выпуска, обновленный до первоначального блеска.
– И потом, София… – добавила Ренберг тише.
«София, – повторил про себя Ингмарссон. – София Бринкман – это проблема. Вечно отстраненная и недосягаемая. Иногда рассудительная и спокойная, но чаще неуправляемая. Откуда в ней только берется такая сила? Из аэропорта я вез другую Софию…»
– Майлз? – позвала Санна из ванной.
Она стояла, слегка запрокинув голову, и смотрела на него. На лице у нее лежала мыльная пена.
– Я слышал, что ты сказала, – отозвался Ингмарссон. – Да, София чем-то обеспокоена. Ты тоже это заметила?
Ренберг открыла кран, ополоснула лицо под струей и снова закрыла.
– Да, и я хотела бы знать причину ее беспокойства.
Майлз долистал журнал до конца, просмотрел анонс – «Моторные лодки» – и вернулся к началу.
– А какие здесь могут быть причины? – спросил он.
– Разве не те же, что и у всех нас?
– А какие у всех нас могут быть причины для беспокойства?
Санна прислонилась к дверному косяку и промокнула лицо полотенцем.
– Что бы там ни говорил Михаил, не думаю,