Омертвение. Ярослав Толстов
горсть с покоем, нежели пригоршни с трудом и томлением духа. И возненавидел я жизнь, потому что противны стали мне дела, которые делаются под солнцем, ибо все – суета и томление духа – кажется, так выражался небезызвестный Екклесиаст? Тебя послу-шать, так каждый человек должен прожить всю жизнь на отдельной плане-те без общества и соблазнов, ничего не делая, потому что в этом все равно нет смысла. А вообще, смею тебя заверить – даже живи ты в идеальном обществе с правильными законами и честно – ты все равно будешь недо-волен. Такова суть твоей натуры – стремление к неустроенности. Если во-круг будет идеальный порядок – ты найдешь неустроенность в порядке.
– Жек, че это она имеет в виду? – спрашивает Артефакт и разливает по рюмкам остатки коньяка. Женька глубокомысленно пожимает плечами.
– Думаю, она хочет сказать, что ты ее достал. А вообще, Петька, ты со своими рассуждениями чертовски похож на кошку, которая крутится на месте, пытаясь поймать собственный хвост. Смыслы, цели, задачи… Лю-бой человек прежде всего живет для того и так, чтобы быть счастливым – вот единственная цель, смысл и задача – живет он в Париже, в Аддис-Абебе или где-нибудь в Голышманово. Просто каждый идет к этой цели по своей дороге. А что касается всех тех страхов, о которых ты плачешься, так есть несколько вещей и пострашнее, – он выпивает свою порцию, при-чмокивает губами и крутит головой. – Нет, все-таки это ужасно – коньяк после пива…
– Что может быть страшнее? – интересуется задетый за живое мегапес-симист.
– Страшнее? Например, когда ты увидишь, что твой ребенок умирает.
– Так я ведь…
– Когда тебя продаст лучший друг, – Женька наклоняется ближе к нему.
– Так у меня ведь…
– Когда поймешь, что все, что казалось тебе истинно правильным – твои мысли, твои поступки – все это бредово, напрасно, бессмысленно и бесче-ловечно – и поймешь это за секунду до смерти. Ну, и еще много чего.
Минуту Артефакт внимательно изучает сначала Женьку, потом меня, а затем делает вывод.
– Короче, вы меня совершенно не понимаете.
– А как же, – тут же отвечает Женька. – Если б все друг друга понимали, представляешь, какая была бы тишина на земле. Коли ты собираешься брать еще бутылку этой отравы, закажи заодно и кофе для меня, а для нее еще сока – ребенку не хватает витаминов. И сам бы употребил заодно. Из-быток философии случается обычно от недостатка витаминов.
Я думаю, что неплохо бы было уже пойти спать, хотя особой усталости не чувствую. Но спустя несколько минут заграничный человек за соседним столом неожиданно начинает проситься к нам, выговаривая русские слова с сильным мяукающим акцентом. Это крупный мужчина лет сорока, боль-шеротый, с жестким квадратным надменным подбородком, и он уже не-плохо выпил. Мы принимаем его из чистого любопытства – никогда не знаешь, для чего пригодится то или иное знакомство, хотя, с другой сторо-ны, иногда оно