Омертвение. Ярослав Толстов
Летом дверь открыта настежь, но в это время года ее придется открывать самому, и тогда приветливо звякнет подвешенное к потолку сооружение из колокольчиков и латунных дельфи-нов. Войдя, посетители оказываются в узком коридоре – белые блестящие стены заплетены искусственными лианами, среди которых примостились несколько китайских шелковых картин. Пройдя по коридору, посетители поворачивают направо и оказываются в большом помещении, где стоят столы, несколько компьютеров, витрины с комплектующими, сопутст-вующими товарами и мобильными телефонами, образцы офисной мебели – в общем, все, что обычно можно увидеть в подобных магазинчиках. Орг-техническую обстановку оживляют три пальмы трахикарпус в красивых кадках и большой аквариум, в котором среди пушистой зелени и компрес-сорных пузырьков с величественным и надменным видом плавают любим-цы и гордость пандорийцев – голубые дискусы. Ну и конечно, помимо все-го этого, в магазине присутствует оседлый персонал «Пандоры», а также те, кто сейчас не в командировке и зашел поболтать или по делу.
Женька останавливается в дверном проеме так резко, что я стукаюсь носом о его спину, ставит сумку на пол и кричит, потрясая над головой сцепленными руками:
– Хэй, пацаки!!! Всем встать и отдать честь! Почему не в намордниках?! Корнет, шампанского!!!
– Босс приехал! – вопит Максим Пашков по прозвищу Мэд-Мэкс, то есть «Безумный Макс», и выскакивает из-за компьютера. Он и еще не-сколько человек – из старой гвардии тех времен, когда «Пандора» была су-веренной, и Женьку они по-прежнему воспринимают как босса, а Эн-Вэ в качестве начальника не признают даже как гипотезу, что, разумеется, не улучшает их отношений.
В течение следующих десяти минут нас обнимают, трясут, расспраши-вают и всячески приветствуют, и в «Пандоре» царят визг, смех и возбуж-денные радостные голоса, словно в школе первого сентября перед линей-кой. Только двое человек остаются сидеть на своих местах. Это Николай Иванович Мачук, которому уже за сорок и поэтому он считает ниже своего достоинства принимать участие в подобных телячьих играх, но видеть он нас рад, и это заметно по его улыбке. Второй же, молодой и рыжий, сидит спиной и даже не думает поворачиваться. Нас с Женькой он терпеть не может. Он работает в «Пандоре» уже около года, и никто толком и не пом-нит, что его имя Олег Фомин, – с легкой руки Женьки, отличающегося редкой сердечностью и тактом, все зовут его Гришка Котошихин1, хотя от силы половина толком знает, кто это такой был – просто понравилось про-звище. Объяснить же его несложно – до своего прихода в «Пандору» Гришка, простите, Олег сменил не один десяток фирм, где не столько ра-ботал, сколько отчаянно стучал на всех и вся всем и вся, и из последней вышел с нелестным прозвищем «Ополосок», какое мы, люди интеллигент-ные, принять не могли. Не один раз Женька пытался от него избавиться, но это невозможно – Фомин – племянник Эн-Вэ.
Когда приветственные