Омертвение. Ярослав Толстов
багровеет и начинает что-то сердито бормотать. Тут бы нам откланяться и уйти по скромному, но Женьку уже понесло.
– Традиции, – шипит он, – чужие традиции… вы бы со своими вначале разобрались! Кто вы как нация вообще – сборняк, не более того, а как вы любите другим рассказывать про то, какими они должны быть. Чего там ходить далеко – взять хотя бы ваши фильмы. Вы же, снимая про других, даже не утруждаете себя изучением истории и культуры страны, про кото-рую вы их снимаете! Как режиссер и автор сценария скажут, такова и бу-дет история и культура – лишь бы было красочно, зрелищно да массово. Вот про нас фильмы – что не посмотришь, так постоянно – раз русские, значит все сплошь и рядом КГБшники и либо все в валенках и постоянно идет снег, либо все с балалайками, в бане и нет туалетной бумаги. Вот раз-ве что прогресс большой, да? – если раньше мы были ну полными злобны-ми идиотами, то сейчас мы представляемся этакими симпатичными jelly-fish кретинами, которые даже знают, как пользоваться компьютерами! Почему это у вас взрослый русский мужик, увидев где-то там в степи зи-мой кусок льда, бросается и начинает его пожирать, утверждая что это лучшее лакомство в мире. И в водку лед у нас не бросают – это ваша иди-отская привычка! И неужели во всей Америке невозможно найти для ролей русских людей русскоязычных актеров, если уж вам так нужна в фильме русская речь, – ради бога?! И уж совершенно ни к чему приписывать нам такое же полное отсутствие логики, каким богаты ваши чисто американ-ские герои… Вот уж верно описывал Гарри Гаррисон съемки типично американского фильма: «Вы берете вашего викинга и называете его Бенни или Карло, или другим хорошим скандинавским именем» – и вперед, сни-мать сагу о викингах! Сэ нон э вэро, э бэн тровато!
На секунду он замолкает, чтобы глотнуть из рюмки, и мы с Артефактом пользуемся этим, чтобы утащить Женьку из вагона-ресторана, оставив со-вершенно ошарашенного Дэниэла Гудхеда в одиночестве сидеть за столи-ком.
– Пустите, – сердито говорит Женька через два вагона, – я еще не так уж пьян. Простите, люди, просто не удержался, ну, бывает. В конце концов, что я сказал неправильно?! Да как этот бройлер… нет, ну я-то знал нор-мальных парней из Штатов, но этот…
– Ну, сказал, ну и что? – меланхолично замечает Артефакт. – Ну, вы-слушал он. А какой в этом смысл? Он, небось, и половины не понял, да даже если б и понял… Все, пока, пошел я спать!
Он удаляется, оставляя нас наедине. Женька хмуро смотрит в окно, по-сле чего набрасывается и на меня.
– А ты-то, кстати, как себя вела, пока меня рядом не было в твоем «Сар-гане», а? Смотри у меня!
Он неожиданно хватает меня и ловко проворачивает в узком коридоре несколько па танго, напевая вполголоса:
– И одною пулей он убил обоих и бродил по берегу в тоске!
Женька профессионально отклоняет меня на согнутую руку так, что мои волосы почти касаются пола, но я не боюсь, что он меня уронит. Дол-гое