Дневник работы и жизни. Чарльз Дарвин
ко мне. Я склонен согласиться с Френсисом Гальюном, который полагает, что воспитание и окружающая обстановка оказывают только небольшое влияние на характер человека и что в большинстве своем качества наши – врожденные. Приведенный выше очерк характера моего брата был написан мною до того, как Карлейль дал его характеристику в своих «Воспоминаниях»; мне кажется, что эта характеристика мало соответствует истине и не представляет никакой ценности[23].
Восстанавливая в памяти – насколько я в состоянии сделать это – черты моего характера в школьные годы, я нахожу, что единственными моими качествами, которые уже в то время подавали надежду на что-либо хорошее в будущем, были сильно выраженные и разнообразные вкусы, большое усердие в осуществлении того, что интересовало меня, и острое чувство удовольствия, которое я испытывал, когда мне становились понятными какие-либо сложные вопросы или предметы. С Эвклидом меня познакомил частный учитель, и я прекрасно помню то глубокое удовлетворение, которое доставили мне ясные геометрические доказательства. Так же отчетливо помню я, какое наслаждение мне доставил мой дядя (отец Френсиса Гальтона)[24], объяснив мне устройство нониуса в барометре. Что касается различных вкусов, не имеющих отношения к науке, то я любил читать разнообразные книги и часами просиживал за чтением исторических драм Шекспира, причем обычно я располагался в глубокой амбразуре окна старинного здания школы. Читал я также произведения и других поэтов – «Времена года» Томсона[25] и только что опубликованные тогда поэмы Байрона и Вальтера Скотта. Упоминаю об этом потому, что в позднейшие годы моей жизни я, к великому сожалению, совершенно утратил вкус ко всякой поэзии, включая и Шекспира. Говоря об удовольствии, которое доставляла мне поэзия, могу прибавить, что в 1822 г., во время поездки верхом по окраинам Уэльса, во мне впервые пробудилась способность наслаждаться картинами природы, и эта способность сохранилась во мне дольше, чем способность к какому-либо другому эстетическому наслаждению.
В ранние годы школьной жизни я зачитывался принадлежавшей одному моему товарищу книгой «Чудеса мироздания» [The Wonders of the World][26] и обсуждал со своими друзьями достоверность различных сведений, содержавшихся в этой книге; думаю, что она-то впервые и заронила во мне желание совершить путешествие в дальние страны, что в конце концов и осуществилось благодаря моему плаванию на «Бигле». В конце пребывания в школе я стал страстным любителем ружейной охоты, и мне кажется, что едва ли кто-нибудь проявил столько рвения к самому святому делу, сколько я – к стрельбе по птицам. Хорошо помню, как я застрелил первого бекаса – возбуждение мое было так велико, руки мои так сильно дрожали, что я едва в состоянии был перезарядить ружье. Эта страсть продолжалась долго, и я стал отличным стрелком.
Во время пребывания в Кембридже я упражнялся в меткости, вскидывая ружье к плечу перед зеркалом, чтобы видеть, правильно ли я прицелился. Другой
Как уже было указано, вставки об отце и брате написаны Ч. Дарвином в 1877 или 1878 г. Однако заключительная фраза о Карлейле могла быть добавлена Дарвином только в 1881 г., после того как появилось первое издание «Воспоминаний» (
Отец Френсиса Гальтона (1822–1911) С. Т. Гальтон (1783–1844) был женат на Анне-Вайолет Дарвин – дочери Эразма Дарвина от его второго брака; отец Чарлза Дарвина – сын Эразма Дарвина от его первого брака. Вот почему Ч. Дарвин называет С. Т. Гальтона своим дядей, а Френсиса Гальтона – своим двоюродным братом.
Джемс Томсон (
Нам не удалось найти эту книгу в библиотеках Москвы. По справке, любезно наведенной по нашей просьбе в Ленинграде В. Л. Левиным, в Англии в начале XIX в., да и позже, часто появлялись книги под названием «Чудеса мироздания» или близкими к нему. В частности, в 1825 г., т. е. около того времени, когда Дарвин мог читать эту книгу, в Лондоне появилась книга Томаса Смита (