Голубиная книга анархиста. Олег Ермаков
«Ва-банк», пелось о том, что надо взять Манхэттен, ну а потом Берлин.
– Люблю этих ребят, – проговорил Борис Юрьевич, постукивая в такт пальцами по баранке.
– А я нет, – ответил Вася.
Борис Юрьевич навел на него темные стекла очков, в которых вспыхивали солнечные искорки.
– Дело вкуса.
Вася хотел разразиться целой речью по поводу этой группы и этой песни, но сдержался, подумав, что лучше промолчать, не влезать в идеологические споры, а то как бы это не навредило всему предприятию.
В город они въезжали под коротким веселым апрельским дождем. «Дворники» смахивали капли. Дождь стучал по капоту, крыше. Борис Юрьевич сказал, что разумнее всего будет высадить Васю на рынке, где много павильонов и с лодками и с продуктами, одеждой. А тем временем он раскидает мясо, завернет еще в одну контору и через час подъедет за Васей. Так и поступили.
Вася пошел к павильонам в своем зимнем драповом полупальто с цигейковым воротником, в большой вязаной шапке, с рюкзаком на плече, обругивая себя, что не надел брезентовую куртку. Но она была ужасно изгваздана.
– Хы, а теперь потей, дерьмо, зараза… – бормотал он и хотя бы шапку стащил с потной головы и сунул в карман. Но большая шапка торчала из кармана, почти вываливаясь. Пришлось переложить ее в рюкзак. На Васю насмешливо глядели какие-то черноволосые смуглые мужики, покуривающие у павильона с мягкой мебелью.
– Э, что ищешь? Валенки? – спросил один из них.
И остальные заулыбались. Вася посмотрел на него и ответил, что ему нужна лодка.
– А, ледокол? – спросил этот смуглый мужчина с тонкими усиками, попыхивая сигаретой, сверкая золотым перстнем в луче снова выглянувшего апрельского чудесного солнца. – На рыбалку в Ледовитый океан собрался?
Остальные смеялись.
Вася нахмурил белесые брови, глядя на них исподлобья.
– Правильно. Готовь телегу зимой, а ледокол летом. Так у вас, русских, говорится?
– А ледоруб в любое время года, – сказал Вася, внезапно вспомнив одно историческое убийство, которое вовсе не одобрял, как всякое убийство, а тем более политическое, но жизнь такова, что приходится попадать ей в тон.
И он попал. Все усачи и безусые оценили черный юмор и рассмеялись, зацокали языками.
– Ну тогда тебе туда, – сказал другой, пожилой смуглец с пышными и как будто пересыпанными солью и перцем усами, указывая направление.
Вскоре Вася дошагал до охотничьего павильона, пытливо взглядывая сквозь стекло и стараясь определить, не очередной ли усач там торгует. Ему хотелось обойтись без юмора при покупке лодки, черного ли или какого другого.
Продавцом там работал сонный вялый молодой мужик с туманными серыми глазами. Вася приободрился и сказал, что ему нужна лодка. Хорошей грузоподъемности, с веслами, недорогая.
– Да?.. – еле слышно спросил продавец. – И что?..
– Вот, хочу купить, – сказал Вася.
– За сколько?
– Ну… А за сколько есть?
Продавец меланхолично вздохнул и ответил, что есть и за четыре тыщи и за двадцать четыре.