История исторической науки России (дореволюционный период): учебник для бакалавров. М. Ю. Лачаева
Русского государства как величайшей и жизненно необходимой святыни.
«Временник со седмой тысячи от сотворения света во осмой в первые лета» увековечил имя Ивана Тимофеева сына Семенова[281] (ок. 1555–1631). «Временник» – уникальное произведение[282].
Историки эпохи Смуты, к числу которых принадлежал и дьяк И. Тимофеев, обратились к новым формам исторического повествования. Старые летописно-хронографические подходы уже не подходили. Так, значительная часть «Временника» писалась Тимофеевым в Новгороде в последние, наиболее бедственные месяцы шведской оккупации (1615–1616), когда у него под рукой не было необходимых летописей и хронографов. Условия работы не располагали к компилятивному подходу. Да и сам хронографический подход не подходил для размышлений о том, чему были свидетелями авторы и современники, и что вызывало живейший резонанс у читательской аудитории, прежде всего, в узком кругу заказчиков. По словам В. И. Корецкого (1927–1985), «впервые в русской исторической литературе сложный психологический процесс зарождения и воплощения замысла, неотвратимые побудительные причины творчества» были описаны Тимофеевым «так глубоко и проникновенно»[283].
Дьяк Пушкарского приказа и Приказа большого прихода И. Тимофеев – «книгочтец и временных книг писец» – в 1620-е гг. служил в Казанском приказе под началом Ивана Михайловича Воротынского (ум. 1628), ближайшего сподвижника полководца, князя Михаила Скопина-Шуйского.
Помимо Лжедмитрия Тимофеев негативно характеризовал царей Ивана IV, Бориса Годунова, Василия Шуйского, а также окольничего Михалку Татищева.
В расстановке таких «историографических акцентов» был заинтересован И. М. Воротынский, отец которого – полководец князь М. И. Воротынский скончался в муках по решению Ивана Грозного, а он сам был в опале при Борисе Годунове. Он служил М. Скопину-Шуйскому (крестному его сына Алексея) и не мог тепло относиться к В. Шуйскому, виня его в гибели полководца. Позднее И. М. Воротынский объявил В. Шуйскому о низложении.
И. М. Воротынский был почитателем И. Тимофеева и его «Временника»[284]. Для Воротынских «Временник» был «чем-то вроде родового летописца, сертификата «исторической чести»» и хранился в их роде до его угасания, после чего в 1699 г. рукопись была передана в монастырское книгохранилище (порукою по душе). До обнаружения рукописи П. Строевым в 1833 г., она не вводилась в историографический оборот[285].
Тимофеев не придерживается хронологической последовательности изложения событий. Он называл свой труд «всесложением», поскольку его отдельные части писались в разное время, а затем были сгруппированы автором по тематическому принципу. Выяснивший это И. И. Полосин (1891–1956), пришел к выводу, что памятник состоит из «64 литературно-самостоятельных произведений», и показал сложность состава и мозаичность изложения Тимофеева[286].
В каждый временной промежуток написания перед автором стояли разные задачи. Так,
В 1961 г. В. Б. Кобрин обнаружил в верейской писцовой книге 1626/1627 г., что в 1584 г. И. Тимофеев приобрел вотчину в Верейском уезде и его настоящая фамилия была Семенов. (См.:
Изучается с 1833 г. Обнаружен П. М. Строевым. Использовал С. Ф. Платонов.