Застывшее время. Элизабет Джейн Говард
ногти кусаю – для разнообразия.
– Фу, какая гадость! Лидия, тебе не кажется, что это ужасная гадость?
– Его ноги – пусть что хочет, то и делает, – надменно отозвалась Лидия. Втайне она считала проделки Невилла одновременно ловкими и противными, но сейчас их объединяла неприязнь к Джуди.
– А у Моники своя ванная, – снова затянула Джуди, едва Эллен появилась в дверях и позвала их купаться.
– Ага, и даже своя голова, и нос, и зубы…
– …и задница, – докончила Лидия, и Невилл расхохотался.
В Большом доме старшие дети ужинали в холле, поскольку давно выросли из молока и печенья в кроватках, а столовую оккупировали взрослые, так что их лишили обычных привилегий. На ужин был фарш и картофельное пюре с фасолью. В небе, поделенном на дольки косыми потолочными рамами, медленно сгущались краски – из фиолетового в цвет индиго. Когда небо светлое, деревяшки темные, отметила для себя Клэри, а на фоне сумерек, наоборот, светлеют. Сверху доносился шум льющейся воды, хлопанье дверей – привычные звуки подготовки к ужину. Бесси, черный лабрадор Брига, лежала у ног Кристофера, устремив на него немигающие ореховые глаза с жадностью, которую она пыталась замаскировать преданным обожанием. Он погладил ее, но кормить не стал. Год назад у него был тайный лагерь в лесу – уход от реальности в мир приключений; теперь все это казалось призрачным, далеким, осталось в детстве, но что взамен? За последний год в школе ему хорошенько объяснили, каково это – быть пацифистом: насмешки, открытое презрение, травля…
Лишь мистер Милнер, преподаватель классических языков, его понимал. Сперва греческий как-то не пришелся по душе, однако мало-помалу он вошел во вкус – ему понравился сам мистер Милнер, особенно его манера высказываться. Кристофер вечно рисовал что-нибудь – в основном птиц или животных; частенько в своих тетрадках, предназначенных для домашней работы. Когда мистеру Милнеру на глаза попался рисунок совы с отдельными набросками когтей или распахнутого крыла, он не стал иронизировать или осуждать, просто воскликнул:
– Здорово, ты знаешь, действительно здорово! Ты много рисуешь?
– Ну так… – промямлил Кристофер.
– Вот и правильно! Если хочешь стать настоящим художником, главное – все время практиковаться. Терпеть не могу эти тонкие книжечки, концерты раз в жизни… Как бы талантлив ты ни был, всегда важно помнить: чем больше, тем лучше.
Перед самыми каникулами, после экзаменов, он неожиданно подарил ему пачку превосходной бумаги, очень плотной, белоснежной, приятной на ощупь.
– Вот у меня тут случайно завалялась; надеюсь, ты найдешь ей лучшее применение.
Мистер Милнер знал и о его пацифизме, и оказался единственным, кто вел себя, будто это совершенно естественная позиция – спросил только почему и внимательно выслушал ответ.
– Что ж, Кристофер (он звал по имени лишь тех, кто ему нравится), принципы – очень дорогая вещь – или могут даться дорого…
Мистер Милнер был толст и лысоват, отчего брови смотрелись еще гуще;