Интеллектуальная история России: курс лекций. Сергей Реснянский
href="#n_274" type="note">[274]. Подобный подход демонстрировал и Ломоносов, написавший о славянах, что у них «древность самого народа даже до баснословных еллинских времен простирается и от троянской войны известна»[275].
Буквально через десять лет в 1771 г. в «Дополнениях к общей немецкой библиотеке» появилась рецензия Фридриха Николаи на другую работу русского ученого «Древнюю российскую историю», где немецкий просветитель отметил ту же черту исследовательской работы Ломоносова, что и французский философ, – несоответствие ее современным требованиям, предъявляемым к историческим трудам. В рецензии объявлялось, что профессор химии Михаил Ломоносов написал историю, которые у нас не пишут уже лет 200. Автор совершенно не знает критического подхода к русским летописям. Без знания исторических приемов он говорит о скифах, сарматах, славянах так, как о них писали еще до начала XVIII в.[276]
Итак, важно заметить, что критики находили, в первую очередь, несоответствие исторических опытов Ломоносова требованиям, которые предъявлялись к историческим работам в середине и третьей четверти XVIII в. Как тут не вспомнить замечание С.Л. Пештича, что «не освободился Ломоносов вполне от влияния историографических построений XVII в.»[277] Иное отношение можно заметить к трудам Миллера. В 1761 г. другой ученый с европейским именем, пропагандист русской истории в немецких землях, А.Ф. Бюшинг хвалит его. В рецензии в немецком журнале он указывает, что исправлял ошибки Вольтера по исследованию профессора Миллера, и «этот ученый и знаменитый муж мог бы дать гораздо лучшую историю Петра Великого, чем все Вольтеры на свете»[278].
Миллера тоже критиковали и даже за отношение к «истине». Примечательно, что на последнее ему указал отнюдь не историк, а носитель популярного исторического знания. Первый русский академик В.К. Тредиаковский, присутствовавший на скандальном собрании (когда разбирали «диссертацию» Миллера) в Академии наук осенью 1749 г., причину конфликта увидел совсем не в научных ошибках Миллера, а в том, что общество от него ожидало не «диссертации», выполненной по правилам зарождавшейся науки, а «похвального» рассказа о прошлом. Тредиаковский указывал, что «благопристойность и предосторожность требуют, чтоб правда была предлагаема некоторым приятнейшим образом… нагая правда ненависть рождает… а гибкая… приобретает множество другов и благодетелей»[279].
Нам следует вернуться к словам Вольтера, что после его критики древнего происхождения европейских народов им были недовольны. Кто они – эти недовольные? Ответ есть – это писатели и антикварии, видевшие в истории совершенно иные задачи, нежели те, которые начинает ей предъявлять зарождающаяся классическая европейская историография и философия. В период начала строительства национальных государств актуализируется историографическая культура, тесно связанная с общественным сознанием и выполнявшая практические задачи конструирования национального прошлого, а также контроля
Краткий Российский летописец с родословием. Сочинение Михаила Ломоносова // Ломоносов М.В. Поли. собр. соч. Т. 6. С. 293–294.
См.: Nk. [Nicolai Е] Alte Rusische Geschichte, von dem Ursprung der Rusischen Nation bis auf den Tod des Grosfur sien Jaroslaws des Ersten, oder bis auf das 1054. Abgefast von Michael Lomonossow, Staasrathe, Professor der Chymie, Mitglied der St.-Petersburgischen und der Schwedischen Akademien der Wissenschaften. Aus dem Rusischen ins Deutsche iiberseht Riga und Leipzig 1768 // Anhang zu dem Ersten bis Zwolften Bande der Allgemeinen Deutschen Biblio-thek. Berlin; Stetin, 1771. S. 231–236.
Цит. по:
XVIII века // XVIII век. Сборник 3. С. 412.