Аргентина. Лейхтвейс. Андрей Валентинов
не поощрялось. Книги, главным образом, духовные, разрешали выдавать только после первого года отсидки, писать же было запрещено напрочь. Исключение сделали лишь для коммуниста Антонио Грамши, спрятанного где-то в гулких лабиринтах старой тюрьмы. Но у того были надежные адвокаты в Красной Москве.
В канцелярию князя вызвали сразу после завтрака. Чинуша установил личность, после чего без особой спешки с головой нырнул в бумаги. Поначалу Дикобразу почудилось, будто тип за столом все тот же, из конторы полковника Строцци, но присмотревшись, понял: ошибся, хотя и не совсем. Пусть не прежний, но очень похожий, почти единоутробный брат. Очочки, редкие прилизанные волосы, нос, словно у землеройки, стеклянный, ничего не выражающий взгляд. Только таких при бумагах и держат.
Газета, «Иль Пополо д’Италиа», облику вполне соответствовала. Основана лично Кувалдой, как говорят русские, «генеральная линия». Но все равно – газета, буквы, складывающиеся в слова. Мир, который у него отобрали.
Удержаться было невозможно. Настоящий курильщик дымит даже у расстрельной стенки.
– Вы разрешите?
Чинуша, оторвав стеклышки очков от бумаги, вначале не понял, моргнул недоуменно. Пришлось не только кивнуть в нужную сторону, но и рукой указать. Узкие плечи под старым потертым пиджаком еле заметно дрогнули.
– Читайте, читайте, синьор! Если насчет процесса, сразу скажу: оправдали, на третьей странице – речь адвоката. А я пока закончу. Сами понимаете, человек один, а документов – много.
И вновь нырнул в бумажную пучину, которая и поглотила его. Князь, все еще не веря, осторожно взял газету, неспешно развернул и резко выдохнул. Первая затяжка, самая сладкая…
Он снова жив!
…Буквы цеплялись друг за друга, складываясь в слова и фразы. Тонкий лист газетной бумаги раздался вширь, становясь одновременно и киноэкраном, и увеличительным стеклом. А за ним был мир, планета Земля июня Anno Domini 1937.
Люди. Страны. Континенты. Жизнь. Смерть.
Эйфория от первой затяжки прошла быстро. Князь понял: за тюремными стенами Царицы ничего особенного не случилось. Его отсутствия никто не заметил, все прочее же как шло, так и идет своим ходом. На первой странице официоз, подготовка к уборке урожая, полуголый Кувалда на фоне молотилки: подбородок вверх, глаза навыкате, взгляд суровый, геройский. На второй и третьей – помянутый чинушей процесс, убийство пожилой богатой вдовы из Палермо. Подозреваемый, близкий приятель, юркий молодой человек тридцатью годами младше, оправдан и пожинает заслуженную славу. А дальше дела международные, тоже без сюрпризов. В Москве аресты военных, куда-то пропал Председатель Совнаркома Влас Чубарь, в Лиссабоне очередная встреча «белых» и «красных» испанцев при посредничестве доктора Салазара – и снова без всяких результатов. А что в Рейхе? Риббентроп собирается в Париж с очередным визитом, в «Фолькише беобахтер» – гневная статья о клеветниках, распускающих безответственные слухи о так называемом «Германском сопротивлении», коего в реальности нет