Их жизнь. В краю голубых озёр. Книги первая и вторая. Роман Рассветов
вдруг, вскочила, взяла вещмешок и вернулась к столу.
– Ой, мама, я же гостинцы привезла! – Мария развязала вещмешок и вытащила оттуда две металлические банки американской тушёнки, буханку хлеба, завёрнутые в бумагу 6 кусков хозяйственного мыла, дюжину коробков спичек, солдатскую флягу спирта и большой, красивый, весь в цветах и с кистями платок.
– Это тебе, мама, – протянула она ей платок.
– Ой, спасибо, доченька! Езус Мария! Какой подарок! Сроду такого не получала! – Мать накинула платок на плечи, повертелась перед тусклым, с отбитым углом зеркалом, даже помолодела и похорошела от счастья.
– А это папе, – вытащила Мария красивую, сверкающую никелем, зажигалку. – А где он, мама?
У матери моментально постарело лицо и опустились руки, и сама она всем телом осела на длинную лавку, покатились из глаз слёзы, оставляя мокрые следы на щеках.
– Нет у нас больше папы, доченька, – глухо сказала она.– Не дожил он до встречи с тобой, надорвался он,.. схоронила я его…
Мария обняла её за плечи и, не в силах сдержать слёз, зарыдала: – Как это случилось, мама? -Спросила она, когда они немного успокоились.
– Хату нашу немцы при отступлении подожгли, но, слава Богу, хлынул ливень, как из ведра, и затушил пожар, только крыша и верхняя часть брёвен обгорели. Янис стены разобрал, нижние венцы уже гнилые были, так он сам, один, рубил ёлки в лесу и на себе таскал домой, где у нас коня теперь достанешь, вот и надорвался… Хату он кое-как закончил, приходили соседи, помогали, крышу уже без него накрыли, слёг он, 28 января умер… Поминки устроила… Пришлось с соседями за работу расплачиваться… Осталась теперь у нас только корова, мешок ржи и 3 мешка картошки… Как жить будем, не знаю, доченька, – поникшим голосом закончила мать.
– Ничего, мама, как-нибудь проживём, люди кругом, не дадут умереть, самое главное, что война ушла, скоро немца добьём, будем жить, надо жить!
– Расскажи о себе, доченька, – попросила мать.
– Что рассказать, мама, в двух словах не расскажешь… На фронте я четыре года отбыла, раненых с поля боя выносила, в госпитале работала… Летом 44 года замуж вышла, теперь, вот, ребёночка жду.
– А муж твой, он кто? Латыш?
– Нет, мама, русский он, из Ленинграда, разведчик в нашем полку.
– А где он сейчас?
– Ушёл дальше, на запад, а меня, вот, домой отправили, – взглянула Мария на свой живот.
– Ничего, доченька, – обняла Марию за плечи мать. – Наше, бабье, дело такое, детей рожать, я, вот, вас шестерых, родила, и ничего, вырастила, и тоже время тяжёлое было.
– А где сёстры, братья, мама?
– Янина и Анна в Риге живут, недавно письма от них были, а, вот, об Айваре, Донате и Язепе ничего не знаю, никакой весточки, живы ли, или косточки от них только остались, – опять покатились слёзы по материнским щекам.
– Не плачь, мама, может, даст Бог, и живы, зачем же, заранее плакать?
– Ой, доченька,