Прощай, страна чудес. Михаил Лубянский
на руках. Потом его, как положено, похоронили. А Тарасику ничего за это не было. Даже судить не стали.
Слушатели помолчали. Довгополый усмехнулся:
– Мы тут как на Бежином лугу. Там тоже было много рассказано страшных историй…
Гладиголова ему возразил:
– Так, да не так! У ребят там горел костёр, и они полёживали себе на мягкой траве, на тёплой земле. А тут…
А тут, действительно, было гораздо хуже. Сапоги у солдат отсырели, шинели были грязные и мокрые. Становилось зябко, да и хотелось уже спать.
Дорощенко вбил окурок каблуком в землю и предложил:
– А теперь я расскажу вам одну историю. Но не страшную, а скорее забавную. Я её от своего дядьки слышал, брата отца.
«На фронте мой дядька жил одно время в землянке вдвоём с товарищем, тоже офицером. И вот к этому товарищу приладилась ходить ночами одна женщина. То ли санитарка она была, то ли телефонистка – дело не в этом. Отгородятся они в уголке плащ-палаткой и занимаются своим делом. А ведь всё хорошо слышно.
Однажды этого товарища куда-то услали на всю ночь. А дядька взял и лёг на его койку. Так… на всякий случай.
Ночью пришла эта подруга, разделась и нырнула к нему под одеяло. Ну, дядька не растерялся и своё не упустил. Она ему шепчет что-то, а он ей через губу всё «угу» да «угу». Ладно, уснули они.
Утром в оконце просочился свет. Женщина взглянула в лицо дядьки и охнула. С гневом вскочила: «Как тебе не стыдно!» А дядька ей: «Почему мне должно быть стыдно? Ты сама ко мне подлегла».
А тот товарищ, когда вернулся, перестал с дядькой разговаривать. Видно, нажаловалась ему подруга».
Слушатели одобрительно посмеялись. Рассказ всем понравился.
Ожидание, однако, затянулось. Охотник сидел в своём газике и, наверное, спал. И шофёр грузовика спал, положив руки на руль и склонив голову.
– А теперь, – сказал Довбня, – пусть нам что-нибудь расскажет Шквыря из своей шахтёрской жизни.
Остальные поддержали:
– Давай, расскажи, Виктор! Ты много знаешь всяких историй!
– Ну так что ж! – начал Шквыря. – Был у нас занятный случай. Бабы в шахте изнасиловали мужика. В ночной смене было дело. Перевязали они ему шнурком яйца у самого основания, и получился так называемый сухостой. Это когда мужик уже не может, а у него всё не опадает. Вот бабы подходили по одной самообслуживались. Мужика потом отвезли в больницу и лечили, а баб судили и посадили.
– Вот это да! – заговорили солдаты. – У вас там, Шквыря, работа не просто опасная, а вдвойне опасная. Этак приловят…
– Не приловят, – успокоил всех Шквыря. – Женщин с подземных работ давно убрали. Одни мужики работают. Так что приезжайте к нам в Донбасс. У нас на угледобыче заработки большие!
– Нет, я бы не поехал, – раздумчиво произнёс Гетманенко. – У нас на Гуцульщине лучше. Одна природа чего стоит! Красотища! Эх, братцы, какая хорошая стала жизнь в украинском колхозе! Я сегодня письмо из дома получил. Пока я убирал урожай на целине, у нас его тоже