Каждому свое. Вячеслав Кеворков
по дороге несколько кур и исчезли. И с тех пор ни разу не возвращались к нам. Размытая дорога для нашего села – спасение. Да ты сам увидишь.
Он готов был предаться своим мыслям, но долгое молчание оказалось для него невыносимым.
– Слышь-ка, я скажу тебе прямо, Советскую власть я не шибко жаловал, но когда я этих увидел, да еще в городе в комендатуру попал и чуть было в Германию не загремел на работы. Нога сухая спасла. А то бы сейчас…
Он остановил лошадь и вновь полез в сиденье. Северов воспротивился:
– Послушай, ты меня, кажется, к себе домой пригласил. Не так ли?
– Справедливо.
– Так чего мы здесь на дороге базар устраивать будем. Вот приедем, за стол сядем и по-людски помянем жену твою.
– И то верно. Меньше половины осталось. – Он не без труда водрузил себя на прежнее место. – Ты вот что, мил человек, поживи у меня, пока я с одиночеством обвыкнусь. Глядишь, постепенно и война кончится, этих бусурманов восвояси попрут.
– Ох, не просто это будет. Видел ты, какую силищу немцы нагнали: броня к броне.
Он как-то криво улыбнулся.
– Это ты Россию, видать, плохо знаешь, городской ты, поэтому и не ведаешь, что в России творится. Ты как себе думаешь, кто против немца воюет, городские что ли? Крестьянин против немца стоит. Где генерал, где рядовой – всё равно из крестьян. Ум у него крестьянский, понимаешь? Он, так сказать, особливый. А немец-дурак попался. Я о нем раньше лучше думал.
– Это почему же?
– Пришел не куда-либо – не в Африку какую-нибудь, а в Россию.
– А ему какая разница, он вон, смотри, пол-Европы подмял.
– Так Гитлер – сам Европа, поэтому они под него так легко и легли. Он ведь Европу в мягких штиблетах прошел, а на Россию двинулся – переобулся в сапог с кованым каблуком. Будь я Гитлером, я бы всё наоборот сделал.
– Интересно как?
Лошадь тем временем замедлила шаг, подходя к дорожной развилке. Хозяин, увлеченный рассказом, давно бросил вожжи, и теперь ей самой надо было решать: продолжать двигаться прямо или повернуть направо.
– Послушай, – засуетился Северов, – дай понять лошади, куда идти.
– Думаешь, она сама не знает, куда ей итить?
Чтобы прекратить препирательства в ее адрес со стороны сидевших в повозке, лошадь резко повернула направо и, почувствовав приближение дома, весело побежала рысью.
– Во, смотри, коль домой, то и погонять не надо.
Миновали перелесок, и дорога стала извиваться, выбирая себе твердый путь между небольшими заболоченными водоемами. Кончились болота, начался подъем, а вдоль дороги с обеих сторон – аккуратные деревенские избы с зелеными палисадниками, резными наличниками и ухоженными участками позади домов.
Северов, будучи на фронте, насмотрелся на сожженные войной деревни и такое, хотя бы внешнее благополучие, поразило его. Лошадь весело пробежала по центральной улице и остановилась у ворот крайнего дома.
Изба внутри оказалась на редкость чистой. Самодельные