Труды по россиеведению. Выпуск 2. Коллектив авторов
в 1917 г. и в период Гражданской войны, но, как правило, уже не играли главных ролей. «Необольшевики» – это те, с кем он захватил власть в Семнадцатом, те, которые были с ним в десятилетие между революциями и с которыми у него возникнет конфликт сразу же после возвращения («Апрельские тезисы» и споры вокруг них в партии) – он будет тлеть вплоть до Великого Октября и в конечном счете приведет его к полному одиночеству. Но это уже произойдет в иную историческую эпоху. При этом следует заметить, что трагическое завершение его личной (ульяновской) судьбы было «запрограммировано» логикой жизненного пути Ленина-редукциониста.
А вот так выглядит историческое движение Ленина после революции 17-го года:
Поясним термины и в этом случае. «Ленинцы» – это те, кто собирается вокруг него с весны-лета 1917 г. и будет играть главные роли в решающие моменты существования нового режима (Троцкий, Свердлов, Дзержинский, Сталин и др.). Но быть «ленинцем» не означало личной и политической преданности Ильичу. В каких-то ситуациях они могли и выступить против Старика, и даже предать его. Это их – в основном – усилиями (в паре со смертельной болезнью) и произошло его насильственное удаление от дел. «Партия» – это уже не партия нового типа, но хребет и (одновременно) прообраз становящегося Порядка. «Коммунистическая диктатура» – система коммунистической власти; это шире «партии», поскольку предполагает некоторые другие властные и привластные формы. «СССР» – реализация коммунизма в определенных (неуклонно расширяющихся) территориальных пределах. «Мировая социалистическая система + коммунистическое движение» – динамично развивающаяся и экспансирующаяся в различных видах и различными способами «теория и практика» коммунизма. «Коммунизм-во-всем-мире» – целеполагание, мечта, надежда, упование.
Следовательно, после революции Ленин выступает как величайший расширитель и «объединитель». Хотя способ его жизнедеятельности остается прежним.
Во-первых, он раскалывает любую организацию (движение), в рамках которой и с помощью которой добивается своих целей. Сначала раскол, затем на основе оставшейся верной ему части создание новой организации (движения), и все заново. Известный бакунинский девиз «pars pro toto» – «часть вместо целого» – он модифицирует в «часть как целое». «Частичность», его «частичность» выдается за целое, заменяет и подменяет собой целое. Парадоксальность здесь в том, что такой способ вполне укладывается в логику Ленина-до-революции, но вроде бы внешне противоречит интенции Ленина-послереволюционного, Ленина-расширителя. Отметим эту – согласитесь! – «странность», однако оставим ее объяснение для других наших работ…
Во-вторых, Ленин остается гениальным упростителем. Это его качество поистине новаторское – как в реальной политике, так и в политической мысли. Упростить ситуацию до абсурда, многообразие и сложность свести к элементарному, принципиальную поливариантность истории к прямой, – как полет пули, – линии. Вот он – Ленин, вот он – ленинизм!