Совесть в психологии Маслчет. С. А. Четвертаков
я дурак!» Перед нами социал-дарвинизм.
Самоуважение, потому и совесть, в массовом появлении не возможны, пока высшие по статусу члены общества принимают во внимание остальных только как носителей статусных ресурсов, то есть неформально, но и низы такие же. Без взаимного уважения уступки сторон образуют цепь агрессий и революций, как случилось в Англии, Франции и России при разрушении сословий.
Почему верхи принимают во внимание сильных? Потому, что в обществе даже на самом высоком уровне осуществляется конкуренция по ресурсам. Даже вверху господствует страх утраты ресурсов. Как следствие, внутри можно наблюдать общую высокую агрессивность. Она отражается в высоких амбициях, конфликтности и стремлении к монополизму, вплоть до нарушения в свою пользу любых законов и правил. Практика так же означает непонимание роли законов, их отсутствие или их массовое нарушение, стремление к нарушению12.
В отличие от социального ранжирование в животном мире реализуется через минус-уважение снизу вверх соответственно ресурсам силы, а уважение сверху вниз вообще не требуется. Когда и как происходит изменение от неформального к формальному в мире Человека (помимо сословий), пока не ясно.
И мы выходим на огромной важности вывод. Нам открывается противопоставление двух логик социального взаимодействия уважения в обществе:
– неформального уважения с учетом статусного ресурса – силовой и животной конкуренции;
– формального уважения, при игнорировании различий статусных ресурсов; тогда разрешение конфликтов происходит на основе общепринятых законов, перед которыми конфликтующие стороны обязаны быть равны.
Таким образом, мы вышли на дихотомию
Первый вариант – отсутствие самоуважения и приоритет господства силы, или то же самое – общество без совести. В последнем не извиняются. Неуважение прав человека как уважение их через право статусного ресурса возвращает человека к животным и к конкуренции уровня животных.
Второй вариант – общество, в котором постепенно может появиться совесть и самоуважение. Общество более высокого типа проявляет себя через чувствительность к (формально равным) правам человека, хотя и не всегда там, где полагается, например, в вопросах «квотирования прав» безотносительно к способностям.
Но даже в самом различении обществ этих типов имеются проблемы. В различении еще нет твердых границ формального (в виде равных прав) и неформального (с учетом неравенства реального и способностей) уважения людей. Мы еще не представляем, где важны и почему и как исторически появляются элементы самоуважения и элементы прав на фоне бесправия.
А теперь давайте снова вернемся к ошибке Абрахама Маслоу, о которой говорилось в 3.12.1. – к смешению уважения и самоуважения.
В культуре,
Во втором издании мы опережаем материал – здесь идет тема социологии, изложенная языком психологии, – так она возникла в этой работе. Современное общество, которое ныне обеспечивает передовые технологии в мире, частично преодолело биодарвинизм, то есть чисто эволюционные формы статусного ранжирования в форме борьбы за «права человека». Пока мы не знаем, как это произошло, но уже в Заповедях Моисеевых, а их корни в исходной цивилизации земледелия в Месопотамии, в заповеди «не убий» – сформирован первый принцип равных прав – право каждого на жизнь. Еще один признак ухода от «убий» и статусных разборок сильного пола кроется, в запретах родовой кровной мести ВЕЗДЕ, кроме горных районов. Известно, что в горах всегда сохраняются самые архаические родовые формы (Сицилия и Корсика, Кавказ, Швейцария). Кроме того, еще ранее в позднем палеолите, в родовой системе возник феномен гендерного равенства (а порой и превосходства женщин, всегда физически менее сильных). На это указывает широкое распространение палеолитических и глиняных Венер – верного признака вынужденного табуированием обхода мужчинами родовых сексуальных табу через интимную имитацию самоудовлетворения. Потому мы утверждаем вывод о феномене «прав», природа которого сугубо социальная. Он должен нас и читателя обнадеживать, но и обязывать более тщательно в будущих исследованиях выявить точные границы (а может быть и дефекты границ) применения этого принципа, как и причины сосуществования неадекватных культур и мирные (не убий) средства их (условно-добровольной) модернизации. Такая задача только силами социологов, экономистов и историков без психологии выполнена быть не может. Как произошел этот сдвиг в высших культурах, уже можно предполагать, но это тема исторической или динамической социологии.