Номах. Искры большого пожара. Игорь Малышев

      Звук приближался, становясь временами похожим то на мурчание кота, то на треск механической молотилки.

      – Что за дела? – думала Маша. – Машина, что ли какая?

      Ей доводилось уже видать и автомобиль, и танк, и паровоз. Каждый из них вызывал поначалу страх, но со временем она привыкла к этим железякам.

      Маша, наконец, подняла голову, выпрямилась. И в этот момент её накрыла чёрными крыльями похожая на крест, летящая фигура.

      Страх сковал девушку до самых глубин.

      Чёрный крест треща проплывал над ними.

      – Девки, бежим! Он нас убъеть! – завизжал кто-то.

      И словно неведомая сила подкинула Машу. Она вскочила на ноги и полетела к оврагу, по склонам и на дне которого густо росли ивы.

      Аэроплан описал круг над полем и стал снова заходить на разбегающихся по зелёной траве девчат. Те, путаясь в цветастых сарафанах, вопили на все голоса и неслись, не чуя ног и накрыв головы в белых косынках загорелыми руками.

      Маша, задыхаясь, добежала до края оврага и, споткнувшись, покатилась вниз, кувыркаясь и сверкая молочно-белыми заголившимися икрами.

      Рядом бежали и катились на задницах по траве, словно зимой по снегу, девки-подружки.

      Визг и крики звенели в воздухе. Девчата укрылись под широкими кронами ив, перевитых вьюном и хмелем.

      А над ними летал молодой и дурашливый лётчик-англичанин. Спрятав глаза за большими, в пол-лица очками, он, перевешиваясь через борт, глядел на разбегающихся молодых русских крестьянок. Их крики достигали его ушей. Мелькающие белые ноги будоражили воображение.

      – Я люблю вас, русские девушки, – кричал он им по-английски и махал рукой.

      Маша больно ударилась грудью о склон оврага, дыхание её остановилось. Падая она не поняла этого и лишь скатившись на дно оврага в прохладную осоку вдруг осознала весь ужас своего положения. Она заметалась по мягкой травяной подушке, заколотилась, пытаясь вздохнуть. Лицо её залила синюшная бледность, она подумала, что умирает и тут у неё вдруг получилось закричать.

      – А-а-а! – завопила она и смогла вдохнуть.

      Упав на спину, она вдыхала и выдыхала, а над полями и оврагами кружил аэроплан, управляемый молодым, возраста грамотного Васятки, английским лётчиком.

      – Махотку забыла… – подумала Маша. – Найти надо, а то мать выдерет.

      На горлышке её полной до краёв махотки сидел кузнечик. Перебирал лапками, отражая солнце радужными глазами. Его совсем не пугал кружащий над ним самолёт.

      Грамотный Васятка, у себя дома глядел на сидевших на балках, попавших сюда сквозь прорехи в ветхой соломенной крыше, голубей, и думал, что пора жениться, что девок много и надо выбирать. Что Нинка Мишухина такая страшная, что с ней и рядом-то стоять противно, что Веруха дура, каких поискать, а Маша, пусть и не красавица, но смотреть на неё одно удовольствие.

      Голуби ворковали мягко и переливчато. В их воркотне тонул треск летавшего за селом аэроплана.

      Англичанин, сделав ещё пару кругов над полем, развернул самолёт, и, перекрывая грохот мотора, во всё горло запел: