Квартиранты. Эдуард Козачек
не шла.
Из всех присутствующих бессонные ночи доставались только ей. Правда только в силу специфики профессии. Она сегодня опоздала и еще выставляла товар, хотя многие уже собирались.
– А что скажет наш волонтер номер один? – не унималась Илона, переводя луч прожектора на Лилю. – Ох, извини-извини! Забыла, что ты замужем.
Лиля сделала вид, что не услышала. Она внимательно изучала свое телосложение, потом свою огромную ладонь, и в частности толщину пальцев.
Это наверное потрясает, когда ты встречаешь свою первую любовь, некогда изящную и утонченную, торгующую колбасными изделиями. Одетую в свой лучший ватник и начищенные до блеска кирзачи. От нее пахнет приятно, но уже не тем. Неузнаваемый силуэт. Огрубевшие кончики пальцев. «Химия» на некогда роскошных волосах.
Спустя двадцать лет она раскоровела и медленно догоняет габаритами легендарную Изольду Михайловну – учительницу Охраны жизни, над потешной походкой которой все так любили потешаться. Включая нынешнюю продавщицу колбасных изделий.
Уже на «Подскажите, девушка» что-то екнуло у нее в груди. Знакомый голос и вслед за ним из памяти, как будто гравировка на старой пыльной пластинке, проявляется лицо с выразительными скулами и ухоженной щетиной. Лучше бы было ей не поворачиваться. Но Колбаскина уже сменила выражение лица со «скука смертная» на «что-то намечается» и ударить в грязь лицом не было права.
Лиля глотнула остаток бутерброда. Легче было бы прожевать листок ксероксной бумаги. Бутерброд резанул пищевод и провалился. Она приспустила веки и вздрогнула. Рука машинально откинула непослушный локон.
– Подскажите, девушка. Я ищу махан. Мне сказали, что кроме вас никто такими сортами не занимается.
«Так просто не уйдет» – подумала Лиля и повернулась.
С той стороны засаленного прилавка к ней обращался Николай Молчанов. Он был некрасив, как впрочем и раньше. Но лучше бы он был еще уродливее.
Таких не берут в модельный бизнес. Таких не берут в медиа бизнес. Даже в массовку таких набирают не во всякую. Слишком выразительные брови, слишком острый подбородок, слишком колкий взгляд. Идеальная щетина и воротник атласной рубашки.
– Привет. – сказала она и слова закончились вместе с дыханием.
Рыская глазами по прилавку, он взглянул на нее мельком. Выпрямился, не отрывая взгляда. Глаза его были сухими и серыми.
– …есть?
Она встрепенулась.
– Махан у вас есть?
Он шагнул в сторону, разглядывая дальний левый угол прилавка. За его плечом стало видно соседок по ту сторону ряда. Геннадьевна прикрывая рот рукой, что-то шептала Илоне и смеясь, толкала ее в бок локтем. Илона с плохо скрываемом интересом изучала покупателя, подперев тощий подбородок большим пальцем.
Лиля спешно нашла палочку махана. Завернула все в газету. Сложила в пакет. В полном молчании. Только цену пришлось произнести. Голос шелестел, получилось едва различимо.
Коротко