Квартиранты. Эдуард Козачек
по траве пробегала рябь. Ветер тормошил кроны и лучи то сыпались в ковыль круглыми янтарными шариками, то вспыхивали столбами света тут и там. Иногда сквозь зелень неподалеку проглядывали стены заброшенного асфальтового завода.
– Роза. – подхватил Ковбой, строгая ножом тонкую досточку.
– Банально. – заметил Слим.
– Виола.
– Твою мать, только не Донцова! – воскликнул Ковбой.
– Тошнит?
– Подташнивает.
– Неужели отец?
– Чур тебя, чур! Тетка читает.
– Жасмин. – встрял Слим.
– Это что, из «Алладина»? – на мгновение застыл с туалетной бумагой в руках Женя.
– А-ара-абская-а но-о-о-очь! – затянул Ник.
Ковбой засмеялся. Ник тоже улыбнулся.
– Да ладно, она кстати ничего такая. – отсмеявшись отдал должное Ковбой. – Как-то раз, – сказал он заговорщицки, и все трое повернулись к нему, – приносил брат домой рисунки. Простой карандаш, листок в клеточку. Красивые рисунки, но все как один – обнаженка!
Он выдержал паузу, переводя взгляд по лицам друзей.
– Ботаник у них один в классе промышлял. Одну рисовал для затравки, бесплатно. А на остальные мой брат целых две четверти деньги с обедов экономил.
– И в чем прикол? Обнаженку можно печатную в киоске купить. Еще и с историями. – заметил Женя, возвращаясь к наматыванию одного рулона туалетной бумаги поверх другого.
– Э-э друг, такое не купишь. Ботаник рисовал на заказ, смекаешь?
Женя опять оторвался от туалетной бумаги и уставился на Ковбоя.
– Это он что, подглядывал что ли?
– А ему незачем подглядывать. – гордо сказал Ковбой. – У него фантазия хорошая.
– То есть он что, мог кого угодно нарисовать? – недоверчиво спросил Ник. – В обнаженке?
– Ну, преимущественно девушек. – улыбнулся Ковбой.
– Остряк. – буркнул Ник.
– Но в общем да, кого угодно… по факту просто додумывал э-эм… скрытые детали.
– Дела! – протянул Слим. – Только причем здесь Жасмин?
– При том. Брат принес изображение, которое ботаник ему нарисовал для затравки.
Ковбой хитро подмигнул.
– Да ну!
Ковбой с довольным видом закивал, обводя взглядом товарищей.
– Но это не все. Был и второй рисунок. – Ковбой опять выдержал паузу. – Русалочка.
На некоторое время все задумались.
– Ох. – только и сказал Слим, смотря поверх деревьев.
Все дружно рассмеялись.
– Мелисса. – сказал Женя. В его руках снова зашуршал рулон серой бумаги.
– Есть такое… но это же вроде трава, не?
– Откуда ты вообще его взял?
– Mercyful Fate, песня Melissa, 83-год.
– Батя? – с напускным сочувствием спросил Ник.
Женя кивнул.
– У тебя никогда не было желания, чтобы он слушал Chingiz Han или Boney M?
Женя только загадочно улыбнулся.
Никто не знал, кто у Жени батя. Включая его самого и возможно даже его мать – тетя Ира.