Квартиранты. Эдуард Козачек
принюхиваясь. Порой снимал шляпу, чтобы покрутить поля в руках. В такие моменты сверкала седая проплешина на его макушке и ветер задирал уложенные водой волосы.
Живая змея из людей изгибаясь по церковному двору, вползала в главный вход. Слим проходил насквозь. Не извиняясь, осторожно касался людей и просачивался, приближаясь ко входу. У самых ступеней он заметил Ковбоя. Тот посмотрел прямо на Слима, но даже не кивнул. Лариса Куйбида рядом с ним ожесточенно замотала головой:
– …какой обед? – возмущалась она. – Не собираюсь я звать Муху на обед!
Слим прошел ко входу, рассек толпу набожных старушек, осторожно отодвигая с дороги детей, которых с собой захватили родители. У самого входа беседовал батюшка. Он встретил давних друзей. Трое ребят спортивного телосложения обнялись с отцом Александром по очереди. Может быть потому, что дальше было не пройти из-за набившихся в зал людей, может быть чтобы не испытывать стойкость прихожанина в кожаном пиджаке, отец Александр отпустил грехи прямо на месте. Глаза его еще смеялись, когда заметили в толпе Слима. Священник неловко моргнул и словесный поток его иссяк. Слим медленно кивнул. Отец Александр коротко кивнул в ответ.
– Вас давно не было видно в церкви, Антон. – сказал он, неохотно шагнув навстречу.
– Бог слышит везде.
Священник смиренно улыбнулся.
– Я тоже рад вас видеть, Антон. – произнес батюшка, оглядываясь. – Как видите сегодня у нас важное событие! – сказал он торжественно, указывая на испепеленные временем кости под стеклом квадратного саркофага.
Толпа вокруг одобрительно загомонила.
– Это мощи святого…
– …святыми люди бывают при жизни. – перебил его Слим. – Творят невероятное, жертвуют собой. Святость не пропитывает останки кожи и костей после того, как где-то какой-то архипоп принимает решение причислить кого-то к лику святых. Святость – это поступки, а не кончики трухлых волос и иссохших ногтей.
– Как вы смеете! Это же святые мощи! – зашипели на него со всех сторон, но Слим смотрел только на отца Александра.
Отец Александр едва заметно улыбался, возвышаясь над Слимом во весь свой рост.
– Нет ничего святого в том, чтобы лобызать стеклянный ящик с иссохшим трупом внутри. – сказал Слим, смотря мимо священника немигающим взглядом.
У саркофага Гаврил Муха забвенно поцеловал поверхность стекла. К ящику приложилась Алена Ивановна Муха. На лице ее блуждало блаженное спокойствие.
– Вас не интересуют святые мощи. Тогда зачем вы пришли сюда в сей час, Антон?
– Я пришел к вам, святой отец.
– За исповедью? – поинтересовался отец Александр и голос его предательски дрогнул.
– Я пришел спросить, откуда вы черпаете веру?
Мир схлопнулся. Размылась часть картинки. Стали неясными очертания. Они оказались в круге, за границей которого залег дымчатый мрак. Пульсировал