Черное сердце: на шаг позади. Екатерина Мельникова
и вместо папаши-убийцы, который погиб при перевозке заключенных несколько месяцев назад, но… Но тебе повезло, пацан, потом тебе крупно, сказочно повезло, ты урвал себе в родители двух лучших людей, так что молчи, пацан, молчи. И не смотри, не смотри на меня, настолько уж твое лицо сильно на предмет родного отца Владлена Переса. У тебя есть от него все в чертах лица, есть все от черноты волос, зато… у тебя доброе сердце и добрый взгляд. Даже чуткий, отзывчивый, но не сожалеющий, как будто ты все понимаешь, все то, что бушует во мне. Ты и сам прошел через эту войну, знаю. Я помню, помню тот день, как ты чуть не погиб и как мы с Артемом обняли тебя в больнице, а ты нас шоколадкой угостил. Родной отец тебя хотел убить, и лучше вообще отца не иметь, чем такого, как Владлен, но сейчас у тебя и отчество и фамилия другая, тебе повезло, крупно повезло, поэтому молчи, пацан. Молчи, молчи.
– Значит, я на вашем месте сдох бы сразу. – Говорю вслух. – Я не боец. Ик! Я дерьмо.
– Неправда, судя по тому, как ты боролся за девушку. – Припоминает Петр. Отчаянный он мужик. Смелый.
– Но я проиграл.
– Потому что она – выбрала сдаться. Не за что бороться в одиночку. Когда двое борются, подобное сражение обречено на успех. Она должна была хотеть двигаться вперед, а за нее это делал ты. Так не должно быть – хотеть вместо другого человека.
Я жмурюсь, и пойло выходит из меня наружу через глаза. Секундой позже у меня и из горла вываливается странный звук, но не стыдно. Я словно отключаюсь, перегораю на минуточку, превращаюсь в песчинку и исчезаю в пространстве галактики – никак наркоза надышался. Прихожу в себя от нескольких толчков Сергея. Его страх за мое состояние песком забился в каждую лазейку его лица. Мне приходится делать неоднозначный жест рукой «все норм, парень, просто зашибись».
Где-то поблизости из бутылок шампанского доносится шипение змей. С юных лет я зарекался не пить даже шампанское на Новый год и называл пьющих дураками. Ныне же я почетный обладатель золотой медали по алкоголизму. Сквозь пелену, через которую наблюдаю за миром, мне слышатся очередные диалоги о счастье.
Карина, прочитав поздравление с открытки, добавляет от себя пару слов, и во время всего ее выступления Петр с Артемом глядят друг на друга сквозь все геройски преодолевшие океаны боли, вспоминая все, что у них было, все, через что прошли и победили. Наплыв эмоций такой ослепительный, что прорезает пелену моего пьянства, я все-все это вижу своими заплывшими глазами. Вижу так же, как Сергей из испуганного мальчика превращается в мальчика хохочущего изнутри – у меня нещадно меняется мимика, и Сергей уже сотрясается так, словно у меня брови, ресницы, скулы, лоб, губы, зубы, уши, все хаотично меняется местами.
– Слав… – слышу я предостерегающее имя-замечание. – Слав… – и Сергей приступает тупо убирать с нашего стола все бутылки на пол. В это время начались обжимания.
Карина: Поздравляю от всей души. Я безумно за тебя рада!
Артем: Это именно так, как я мечтал.