Хулиганский роман (в одном очень длинном письме про совсем краткую жизнь). Сергей Николаевич Огольцов
на трамвай.
Парень поозирался по сторонам и, не подымаясь, пригрозил прибить меня.
Мы двинулись дальше и Куба стал читал мне проповедь за наглость, с которой я нарываюсь схлопотать по морде.
Наверно, он был прав, а мне такой исход даже и в голову не пришёл в порыве сделать красивый жест – выдерг пустого кармана.
Что выручило? Скорее всего, вымогатель решил, что за мной есть кто-то из авторитетных хлопцев, иначе с чего бы я так безоглядно борзел?.
– Явился, не запылился, Сергей Огольцов из Конотопа,– сказала Раиса Григорьевна, когда мы с Чепой входили в комнату Детского сектора.
Увидев, что я не понял юмора, она протянула журнал «Пионер», раскрытый на странице с рассказиком, под которым чётким чёрным шрифтом стояло: «Сергей Огольцов, г. Конотоп».
Я уже и думать забыл, как прошлой осенью отправил на конкурс в журнале две тетрадные странички про беседу с гномиком, который примерещился задремавшему мне.
И вдруг вот – оба-на!
О, как сладко пахла краска свежеотпечатанного номера!
У меня как-то ослабли ноги и я ощутил мягкий удар в затылок, но почему-то изнутри.
Опустившись на сиденье одного из обшарпаных кинозальных кресел, стоявших вдоль ребристой трубы отопления под окном, я прочёл публикацию, в которой почти что ничего и не осталось от посланных мною страничек, а гномик рассказывал про какого-то кинорежиссёра Птушко.
Впрочем, ни в Детском секторе, ни дома я ни с кем не поделился, что большая часть рассказа совсем не моё – в конце концов, не каждый день тебя печатают в толстом ежемесячном журнале…
К началу лета мама растолстела и отец завёл с нами – своими детьми – разговор: не хотим ли мы, чтоб у нас появился ещё один братик? Назовём его, например, Алёшкой, а?
Наташа сморщила фыркнувший нос, Санька промолчал, а я, пожав плечами, спросил:
– Зачем?
Прибавление семейства казалось мне не то, чтобы стыдным, но каким-то неловким при такой большой разнице возраста родителей и предложенного младенца.
Больше отец не заводил подобных разговоров, а пару недель спустя я случайно услышал, как мама говорила тёте Люде:
– Я приняла таблетки, а тут ещё в ларёк бочки с пивом завезли, их тоже покатала и – всё.
Так в нашем поколении конотопских Огольцовых сохранился количественный состав, а мама навсегда осталась толстой…
Её ларёк стоял в центральной аллее городского парка напротив площади Мира.
Он был похож на застеклённую беседку с жестяной крышей и железной дверью сзади, что запиралась висячим замком, а торговля шла через окошко обращённое в аллею, под которым вытарчивал квадратный прилавок.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской