«Великая Германия». Формирование немецкой национальной идеи накануне Первой мировой войны. Константин Цимбаев
href="#n_73" type="note">[73]. Эти работы интересны серьезным анализом его позиции по отношению к России. Убеждение Хётча в необходимости взаимопонимания Германии и России, в общности их интересов в борьбе против Англии и США рассматривается исследователями его взглядов как опередившее свое время.
Деятельности Адольфа Штёкера, учителя и в некоторых вопросах предшественника Наумана, посвящены работы Г. Коха и М. Имхоф[74]. В схожих по затронутым темам и оценкам работах Штёкер понимается как консерватор, писавший о социальном единстве немецкого народа в духе протестантско-аграрной утопии. Обращает на себя внимание стремление авторов выдвинуть на первый план социальную, политическую и в какой-то степени экономическую агитацию Штёкера как особую научную проблему.
В современной историографии тема агитации и пропаганды в кайзеровское время изучена слабо как в теоретическом плане, так и в ее конкретных проявлениях. Если терминология и эволюция понятий «агитация», «пропаганда», а также близкого по значению и – особенно на рубеже веков – употреблявшегося как синоним понятия «реклама» достаточно разработана[75], то этого нельзя сказать о конкретно-историческом аспекте проблемы. Правда, имеется ряд тематически близких работ, посвященных либо времени Бисмарка[76], либо зарубежной или военной пропаганде во время Первой мировой войны[77]. Эти работы дают возможность опереться на некоторые важные положения. Например, анализ войны и предшествующих событий как коммуникативного процесса – не только пассивного: в виде использования прессы для отражения событий в восприятии авторов, но и активного: как инструмента целенаправленной пропаганды, создания желаемых образов и трактовок и воздействия на общественное мнение – внутри собственной страны и в стане противника (политического, а затем и военного).
Не менее важен не требующий особых доказательств факт проигрыша Германии в войне пропагандистской. Причем корни этого поражения, по мнению современных исследователей, лежат не в военных событиях 1918 г. и неспособности немецких публицистов, историков, писателей в последующие десятилетия исправить положение, а уходят в эпоху Вильгельма II, когда ни на общественном, ни на государственном уровне не было понимания необходимости проведения организованной внешней и внутренней пропагандистской политики. Речь при этом идет не о милитаристской или колониальной пропаганде, а об общеполитической и – на более общем уровне – об обосновании исторического пути Германии[78].
С нашей темой связаны исследования по истории и положению прессы, более обще – по состоянию печатного дела в кайзеровской Германии. Помимо специальных энциклопедий и лексиконов, которые содержат ценную информацию, в частности, о времени издания газет, их тираже и числе подписчиков[79], необходимо выделить исследование Ю. Вильке, где речь идет о принципиальной разнице, которая существовала между известными публицистами профессорского ранга и простыми
При этом значительное большинство работ посвящено британской пропаганде (см.: The great war of words. British, American and Canadian propaganda and fiction. 1914–1933. Vancouver, 1987;
Для нашей темы важны работы:
Publizistik. Massenkommunikation. Das Fischer Lexikon / Hg. Noelle-Neumann E., Schulz W., Wilke J. Frankfurt / M., 1994.