Обсессивный синдром. Валентина Думанян
не задержались, нас вели к больничным баракам и блоку номер 10. Это было нашим хозяйством в дальнейшем.
Когда мы зашли на несколько минут в так называемый больничный блок – ревир, – нас снова настиг шок. Обычный барак, который не отличался ничем от остальных, трёхэтажные койки, покрытые стертыми в пыль матрасами, набитыми соломой. Блок был переполнен, всюду летали мухи, садились на людей. Некоторые из них лежали либо полусидели; другие спали, точнее, были в бреду; третьи были с открытыми глазами и уже не моргали. По телам людей можно было изучать анатомию, настолько они были худые. Много из них были покрыты лишаями, язвами, гноящимися ранами. Кроме этого, почти все были в синяках, некоторые гематомы достигали размерами двух кулаков. Вонь стояла ужасная. Запах рвоты перемешался с запахами экскрементов, пота и грязной одежды. Многих уже уносили дежурные и складировали на улице, других тут же заводили и толкали на те же, пропитанные человеческими выделениями, матрасы.
Нас, как медиков, это действительно шокировало. О какой гигиене, санитарии и дезинфекции могла быть речь? Я уже молчу об эффективном лечении и пресечении эпидемий. «Зачем мы здесь?», – хотелось крикнуть мне. Тут нужны не медики, а вышибалы, которые в состоянии уносить и заносить людей днём и ночью. Вот и все, что можно сделать в этом месте.
– Как вы помогаете больным? – спросил не менее шокированный Томас.
Эсэсовец оскалился улыбкой.
– Никак. Медикаментов нет. Никто не напрягается. Тут эти, – он кивнул в сторону больных, – либо сами поправляются и уходят дальше работать, либо умирают.
Двухэтажный блок номер 10, переоборудованный под лабораторию, внешне ничем не отличался от остальных. Такое же кирпичное здание с табличкой номера. Здесь было светлей, просторней, намного чище и почти пусто, что резко контрастировало с тем, что мы увидели ранее. Тут был кабинет врача с топчаном, деревянным рабочим столом, вешалкой и стулом. Далее были палаты с железными кроватями, личные кабинеты врачей, рабочие помещения для медсестер, санузел. Никакого медицинского оборудования почти не было. Запах хлорки и спирта, который типичен для больниц, здесь вообще не чувствовался. Это создавало впечатление, что мы вовсе не в больнице. В принципе, так и было. Мы собирались было уже выходить, как тут с палаты рядом со входом выскочил врач. Роста он был маленького, в круглых очках, с крючковатым носом. Внешность у него была отталкивающая, и наш Менгеле показался, по сравнению с этим врачом, просто красавцем.
Он быстро направился к нам вместе с медсестрой и протянул руку Менгеле: «Эдуард Виртс – главврач Освенцима. Мы все с нетерпением ждали вашего приезда. Пройдёмте».
И он увел доктора и Томаса вглубь блока. С нами он, видимо, знакомиться не захотел или не счёл нас достойными. Но мы были этому рады. Терпеть его общество совсем не хотелось, и мы снова решительно направились к выходу, стараясь как можно быстрее убраться