Теоретические основы христианской психологии. Учебно-методическое пособие. Константин Яцкевич
аспекты в силу их шокирующей непостижимости для рационального рассудка большинства верующих из числа новоначальных и душевных относятся к закрытому разделу мистического богословия и аскетической практики.
Таким образом, носители других когнитивных программ (Эго и Жертвы), в отличие от носителя программы Святости, в своей массе не владеют аспектами высшего духовного знания, которое для них по названным выше причинам преждевременно и даже опасно.
Именно поэтому святость для них существует только в рациональном её виде и понимании (нравственном и жертвенном), а высшая и мистическая (духовная) сторона святости для них как бы не существует вовсе и полностью закрыта.
Таким образом, даже для программы Жертвы (нравственности) в первой её половине, состояние святости является недоступным пониманию и осознанию в силу его специфичности и только в конечной фазе программы Жертвы, т.е. на стадии глубокого покаяния и созревания души, личность достигает такого совершенства перцепции и когниции, что получает возможность приоткрыть для себя завесу тайны о таком удивительном и невыразимом состоянии, как святость.
Как форма отражения безличностных состояний «Не я» и «Мы», символизирующих всю глубину покаяния и смирения, святость совершенно не беспокоится о себе лично, а концентрирует себя исключительно на служении Богу и решении преимущественно самых главных и стратегических задач во благо всех верующих и Церкви Христовой. Подлинная святость может обходиться в жизни самым малым, чего для неё всегда оказывается более, чем достаточно, ведь её совершенство давно уже освободилось от всего лишнего и суетного.
Мир и абсолютное большинство людей (телесных и душевных) не способны ни распознать ни понять святость в силу её шокирующей иррациональности и прямоты, которая перекликается с мягкостью и рассудительностью.
«Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем» (1Кор.2:14—15).
Для рационального восприятия подлинная святость в её истинном виде практически всегда кажется безумной и это «безумие святости», которое столь близко и приятно Богу, способно подчас не просто шокировать, но повергать в ужас носителей повседневного рационального мышления.
«Никто не обольщай самого себя. Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом, как написано: уловляет мудрых в лукавстве их» (1.Кор. 3:18—19).
В этой цитате, собственно, и заключён ответ на вопрос о том, почему любое рациональное человеческое знание, включая и научное, перед высшим духовным знанием выглядит «безумием» и наоборот. Святость может быть оценена и распознана только другой святостью.
«Но духовный судит о всем» (1Кор.2:14—15).
«Кто