Конфуций и Вэнь. Георгий Георгиевич Батура
для Китая, начиная от династии Шан-Инь и до настоящего времени, означал и означает цвет смерти. Местоимение ци используется в этом стихотворении в отношении ветра и снега, следовательно, и в пятой строке эти два ци тоже имеют отношение к коварным духам зла, которые препятствуют человеку встать на правильный Путь. В последней строфе присутствует иероглиф «колесница», следовательно, стихотворение произносится от лица очень богатого человека – аристократа.
Стихотворение является внутренним обращением человека, практикующего технику Жэнь, к тому «духу верха», который обозначен в рисунке иероглифа Жэнь его правым знаком шан («[дух/духи] верха»). Скорее всего, это дух Вэнь-вана или дух какого-то конкретного умершего родственника, получившего при жизни «статус-Вэнь».
В стихотворении рефреном повторяется мысль о том, что главному герою следует без промедления отправиться обратно в дальний путь, причем, эта мысль выражена в форме крещендо. Древние китайцы были уверены в том, что они пришли в наш мир из прекрасного (выражаясь современным языком, – райского), далекого «мира предков», и они стремились в этот мир снова вернуться. Автор стихотворения очень четко и осознанно различает между собой так называемых «призрачных» духов природы – конкретно духов Севера – и того реального для него духа предка (цзу), котрый принимает активное участие в подготовке к этому его возвращению и который – именно с этой целью! – транслирует ему «свыше» благодать Дэ.
Именно такого «друга» пэн и имеет в виду Конфуций, когда упоминает о нем в первом суждении Лунь юя. И словосочетание лао пэн (букв. «старый друг»), которое читатель встретит в одном из последующих суждений и которое непонятно комментаторам, – это и есть «древний пэн» из настоящего суждения. И вот теперь, после прочтения этого прекрасного стихотворения, выражение «возьми [меня] за руку» (или «возьмемся за руки») для читателя становится понятным.
«Не таков ли Цзюнь цзы?» – этими словами Конфуций завершает вступительное суждение ко всей Книге. И отсюда можно сделать вывод, что главной целью такого «зачина» является как бы первоначальное знакомство слушателя или введение такого слушателя в необычный для современников «мир Цзюнь цзы». Конфуций эскизно рисует то главное, что является самым характерным в облике этого человека. Откуда он взял весь этот фактический материал для своего «рисунка»? Ведь среди тех людей, которые его окружают, такого персонажа нет. Но если бы даже кто-то и был, то для того, чтобы нарисовать подобный «портрет», необходимо в прямом смысле слова «влезть в душу» этого человека. Вывод, как уже понимает наш читатель, напрашивается сам собой: Конфуций, фактически, рисует свой «автопортрет». А значит, он сам – это подлинный Цзюнь цзы.
Суждение 1.2
1.2. Ю-цзы сказал (юэ): «Среди (ци вэй) людей (жэнь; букв.: ци вэй жэнь – «такие есть люди») редко встречаются (сянь, т.ж. «*иссякнуть», «*кончиться») такие, которые бы (чжэ) почитали предков (Сяо) [и] почтительно относились к старшим (ти), [но при этом] были бы склонны (хао, т.ж. «любить») оскорблять