Опыты цивилистического исследования. Выпуск 2. Коллектив авторов
образом, отказ от права и в исторической перспективе, и на современном этапе приводит к вполне определенному последствию: прекращению права.
До реформы гражданского законодательства разницу между отказом от права и отказом от его осуществления видели в следующем. Отказ от права должен был быть явно выражен и направлен именно на прекращение права, предполагались активные действия. Отказ же от осуществления права фактически приравнивался к неиспользованию права и бездействию управомоченного лица[170]. Действительно, подход, согласно которому лицо может выразить свою волю на неосуществление права даже бездействием, существует[171]. Однако данный аргумент был перечеркнут появившейся формулировкой п. 6 ст. 450.1 ГК РФ, согласно которой для отказа от осуществления договорных прав необходимо заявление об этом. Здесь стоит отметить, что те авторы, которые придерживались позиции о двух различных явлениях, как раз и приравнивали отказ от осуществления права к его фактическому неиспользованию. В то же время и в более современных публикациях приводится позиция, согласно которой в п. 6 ст. 450.1 допущена терминологическая неточность и речь идет именно об отказе от права, которое конкретно в этом случае синонимично отказу от осуществления права[172].
Встает закономерный вопрос, какой именно эффект может породить отказ от осуществления права, если не его прекращение. Теоретически возможны несколько вариантов. Во-первых, такой отказ можно квалифицировать как негативное обязательство не осуществлять свое право, в частности, не прибегать к средствам судебной защиты. Во-вторых, последствием может явиться отказ в защите права со стороны суда. В случае обращения с иском суд должен в заявленных требованиях отказать, хотя фактически требование основано на материальном праве. В таком случае можно допустить, что прекращается не все право целиком, а лишь правомочие на судебную защиту. Если же речь идет об обязательстве, то можно обратиться к институту натуральных обязательств, которые известны и отечественному правопорядку[173].
До реформы ГК РФ существовала еще одна позиция. Если отказ от осуществления прав выражался в фактическом бездействии управомоченного лица, то подобный отказ от осуществления права не влек вообще никаких правовых последствий, что буквально соответствовало формулировке п. 2 ст. 9 ГК РФ. Ситуация же, когда лицо прямо заявляло отказ от права, данным положением не должна была регулироваться вовсе, поэтому отказ от права, обладающий правопрекращающим эффектом, допускался во всех случаях, когда это прямо не запрещено законом[174]. Но, как было показано выше, такой вариант отрицался судебной практикой и противоречил телеологическому толкованию п. 2 ст. 9 ГК РФ.
Различие между отказом от осуществления права и фактическим его неосуществлением подчеркивает и формулировка п. 7 ст. 450.1 ГК РФ, распространяющая правила п. 6 на неосуществление права в течение установленного