Партия тори-консерваторов и «конституционная революция» 1822-1835 гг. в Великобритании. Виктор Клочков
конкурирующие политические группировки внутри элиты могли формировать трастовые связи безлично и формально, исходя из собственного усмотрения и интереса, не опосредованного земельным держанием. Благодаря этому траст оказался одним из наиболее действенных способов организации патронажа, а позднее – акционерного капитала и акционерных обществ в английском праве справедливости.306
Таким образом, на протяжении «долгого XVIII в.» английское общее право трансформировалось из правовой системы, построенной на системе привилегий для ограниченных групп элиты, в формальное и безличное право для всех, кто имел возможность прибегнуть к королевскому правосудию. Фактически к началу XIX в. получил распространение принцип верховенства права для конкурирующих группировок политической элиты, который возник вместе с обширной сетью институтов, управляющих, регулирующих и следящих за соблюдением права. В силу своей публичности, а также благодаря комплексу институтов, позволявших разрешать частноправовые споры при помощи публичноправовых средств, английское общее право в первой трети XIX в. обеспечивало безличный обмен между элитами. Формой этого обмена стал институт трастов, получивший самое широкое распространение в XVIII – начале XIX вв. Последние, будучи специфической юридической формой бессрочно существующих и независимых от государства организаций, сыграли огромную роль в процессе институционализации патронажа и формирования организаций, преследующих политические цели.307 Принцип верховенства права для конкурирующих группировок политической элиты, в том числе фракций внутри парламента, оформившийся во многом благодаря институту траста, обеспечил поразительный консенсус в отношении ценности и значимости общего права для политической элиты, который был характерен для первой трети XIX в.
Второй аспект своеобразного влияния общего права на процесс трансформации конституционного устройства и партийно-политической системы Великобритании первой трети 20-х – середины 30-х гг. XIX в., проявляется в том особом значении, которую оно имело для юридической фиксации прерогативных полномочий английской короны. Исследование этого аспекта проблемы способствует пониманию того, при помощи каких правовых инструментов обеспечивался консенсус в отношениях между королевской властью, кабинетом министров и парламентом, и каким образом эволюция этих отношений способствовала трансформации традиционных политических институтов в конституционные механизмы и политические практики современного типа, превращая личные привилегии политической элиты в безличные политические отношения.
Вопрос о том, каковы границы власти или прерогативы короны, традиционно был одним из наиболее существенных в английской политической повестке. Еще сэр Дж. Фортескью утверждал, что английские короли находились в исключительном положении потому, что, нуждаясь в одобрении парламентом законов и налогов (dominium politicum), обладали и собственным набором полномочий (dominium regale).308
Право справедливости является особой формой права, к процедурам которого обращались в тех случаях, когда ограниченная компетенция Вестминстерских судов не позволяла разрешить дело в рамках общего права. Оно возникло в XIV в., когда стороны, разочарованные в итогах разбирательств в королевских судах, стали обращаться непосредственно к королю как источнику всех милостей «чтобы оказать милосердие по справедливости (отсюда название самой параллельной правовой системы) и по существу». Обычно такие обращения рассматривал лорд-канцлер, причем не только в качестве должностного лица, но и как духовник и исповедник монарха. После церковной реформы 1529 г. лорд-канцлер рассматривал дела уже в качестве профессионального судьи, заимствуя принципы и процедуры канонического и римского права, более приспособленные для разрешения частноправовых споров. См.: Yale D. E. C. Lord Nottingham's Manual of Chancery Practice and Prolegomena of Chancery and Equity. L., 1965. P. 20.
См.: Milsom S. F. C. The Historical Foundations of the Common Law. L., 1969. P. 132; Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. М., 1997. С. 236‒240. В соответствующем разделе работы будет показано, например, что предвыборные фонды консервативной партии и средства, направляемые на издание партийной прессы, были организованы в форме трастов.
См.: Fortescue J. Commendation of the Laws of England / Translation of «De Laudibus Legum Angliae». Ed. By F. Grigor. L., 1917. P. 37‒40. Помимо «De laudibus legum Angliae» («Похвала законам Англии»), Дж. Фортескью также принадлежит написанное по-английски сочинение «The Difference Between an Absolute and Limited Monarchy as it more Particularly Regards the English Constitution». Его потомок, Хьюго (Hugh), третий барон Фортескью (1753‒1841), в 1789 г. пожалован графским титулом. Хьюго, второй граф Фортескью (1783‒1861), в 1804 г. избран как виконт Эбрингтон в палату общин от партии вигов, и в 1831‒1832 гг. принимал деятельное участие в проведении билля о реформе парламента. В 1839‒1841 гг. был лордом-лейтенантом Ирландии (во время второго министерства лорда Мельбурна). В настоящее время членом палаты лордов является Чарльз Хьюго, восьмой граф Фортескью (род. в 1951 г.). См.: Dictionary of British History. Ed. By J. P. Keynon. L., 1994. P.63.